Михаил Ломоносов - Жажда познания. Век XVIII

Я приехал в Петербург и привёз с собою «Бригадира» и «Иосифа». Надобно приметить, что я обе сии книги читал мастерски. Чтение моё заслужило внимание покойного Александра Ильича Бибикова и графа Григория Григорьевича Орлова [565] Бибиков Александр Ильич (1729—1774) — генерал-аншеф, крупный государственный деятель при Екатерине II. Состоял в дружеской переписке с Д. И. Фонвизиным. Орлов Григорий Григорьевич (1734—1783) — военный и государственный деятель, фаворит Екатерины II. , который её преминул донести о том государыне. В самый Петров день граф прислал ко мне спросить, еду ли я в Петергоф, и если еду, то взял бы с собою мою комедию «Бригадира». Я отвечал, что исполню его повеление. В Петергофе на бале граф, подошед ко мне, сказал: «Её величество приказала после балу вам быть к себе, и вы с комедиею извольте идти в Эрмитаж». И действительно, я нашёл её величество, готовую слушать моё чтение. Никогда не быв столь близко государя, признаюсь, что я начал было несколько робеть, но взор российской благотворительницы и глас её, идущий к сердцу, ободрил меня; несколько слов, произнесённых монаршими устами, привели меня в состояние читать мою комедию пред нею с обыкновенным моим искусством. Во время же чтения похвалы её давали мне новую смелость, так что после чтения был я завлечён к некоторым шуткам и потом, облобызав её десницу, вышел, имея от неё всемилостивейшее приветствие за моё чтение.

Дни через три положил я из Петергофа возвратиться в город, а между тем встретился в саду с графом Никитою Ивановичем Паниным [566] Панин Никита Иванович (1718—1783) — государственный деятель, в 1763—1784 гг. руководил внешнеполитическим ведомством, возглавлял придворную группировку, оппозиционную Екатерине II и стремившуюся возвести на престол её сына Павла Петровича. , которому я никогда представлен не был; но он сам, остановив меня: «Слуга покорный, — сказал мне, — поздравляю вас с успехом комедии вашей; я вас уверяю, что ныне во всём Петергофе ни о чём другом не говорят, как о комедии и о чтении вашем. Долго ли вы здесь останетесь?» — спросил он меня. «Через несколько часов еду в город», — отвечал я. «А мы завтра, — сказал граф. — Я ещё хочу, сударь, — продолжал он, — попросить вас: его высочество желает весьма слышать чтение ваше, и для того по приезде нашем в город не умедлите ко мне явиться с вашею комедиею, а я представлю вас великому князю, и вы можете прочитать её нам». — «Я не премину исполнить повеление ваше, — отвечал я, — и почту за верх счастия моего иметь моими слушателями его императорское высочество [567] Его высочество — наследник престола Павел Петрович (1754—1801), сын Петра III и Екатерины II, император с 1796 г. и ваше сиятельство». — «Государыня похваляет сочинение ваше, и все вообще очень довольны», — говорил граф. «Но я тогда только совершенно доволен буду, когда ваше сиятельство удостоите меня своим покровительством», — ответствовал я. «Мне будет очень приятно, — сказал он, — если могу быть вам в чём полезен». Сие слово произнёс он с таким видом чистосердечия и честности, что сердце моё с сей минуты к нему привержено стало и как будто предчувствовало, что он будет мне первый и истинный благодетель.

По возвращении моём в город узнал я на другой день, что его высочество возвратился. Я немедленно пошёл во дворец к графу Никите Ивановичу. Мне сказали, что он в антресолях; я просил, чтобы ему обо мне доложили. В ту минуту позван был я к графу; он принял меня очень милостиво. «Я тотчас оденусь, — сказал он мне, — а ты посиди со мною». Я приметил, что он в разговорах своих со мною старался узнать не только то, какие я имею знания, но и какие мои моральные правила. Одевшись, повёл меня к великому князю и представил ему меня как молодого человека отличных качеств и редких дарований. Его высочество изъявил мне в весьма милостивых выражениях, сколько желает он слышать мою комедию. «Да вот после обеда, — сказал граф, — ваше высочество, её услышите». Потом, подошед ко мне: «Вы, — сказал, — извольте остаться при столе его высочества». Как скоро стол отошёл, то после кофе посадили меня, и его высочество с графом и с некоторыми двора своего сели около меня. Через несколько минут тоном чтения моего произвёл я во всех слушателях прегромкое хохотанье. Паче всего внимание графа Никиты Ивановича возбудила Бригадирша. «Я вижу, — сказал он мне, — что вы очень хорошо нравы наши знаете, ибо Бригадирша ваша всем родня; никто сказать не может, что такую же Акулину Тимофеевну не имеет или бабушку, или тётушку, или какую-нибудь свойственницу». По окончании чтения Никита Иванович делал своё рассуждение на мою комедию. «Это в наших нравах первая комедия, — говорил он, — и я удивляюсь вашему искусству, как вы, заставя говорить такую дурищу во все пять актов, сделали, однако, роль её столько интересною, что всё хочется её слушать; я не удивляюсь, если сия комедия столь много имеет успеха; советую вам но оставлять вашего дарования». — «Ваше сиятельство, — говорил я, — для меня ничего лестнее быть не может, как такое одобрение ваше». Его высочеству, с своей стороны, угодно было сказать мне за моё чтение многие весьма лестные приветствия. А граф, когда вошли мы в другую комнату, сказал: «Вы можете ходить к его высочеству и при столе оставаться, когда только хотите». Я благодарил за сию милость. «Одолжи же меня, — сказал граф, — и принеси свою комедию завтра ввечеру ко мне. У меня будет моё общество, и мне хочется, чтобы бы её прочли». Я с радостию обещал сие графу, и на другой день ввечеру чтение моё имело тот же успех, как и при его высочестве.