Михаил Ломоносов - Жажда познания. Век XVIII

§ 14. Отправленные в Германию трое вышепоказанные студенты, приехав в город Марбург, обучались у славного профессора Волфа математики и физики, а химии начало положили у других. И двое российских обучались немецкому языку и во французском положили начало. Между тем для весьма неисправной пересылки денег на содержание претерпевали нужду и пришли в долги. Хотя Шумахер получал на них определённую из Статс-конторы сумму тысячу двести рублёв вперёд на целый год, отправленным им из Марбурга в Фрейберг для обучения рудных дел определил жалованья только по полтораста рублёв, обещанных наперёд тамошнему советнику Генкелю за обучение их химии тысячи двухсот рублёв не прислал же, почему Генкель присылаемые студентам на содержание деньги стал удерживать за собою, чего они не могли вытерпеть и стали просить своего пропитания, требуя справедливости. Но он с великою запальчивостию в деньгах отказал, а их вон от себя выслал. В таковых обстоятельствах Ломоносов отъехал в Марбург к Волфу как к своему благодетелю и учителю. Рейзер и Виноградов, долго скитаясь, наконец нашли покровительство у графа Кейзерлинга [374] Кайзерлинг (Кейзерлинг) Герман-Карл (1697—1764) — президент Академии наук в июле — декабре 1733 г. , который их и снабдевал несколько времени.

§ 15. Между тем присылка суммы на содержание студентов в Германии совсем пресеклась, и Рейзер через отца своего исходатайствовал, что деньги на содержание двоих стали присылаться из Берг-коллегии исправпо даже до их возвращения. Ломоносов писал в Академию из Марбурга о своём возвращении и через год на проезд и на платёж долгов получил только его рублёв, и выехал за Волфовым поручительством в отечество. Подал добрые свидетельства о своих успехах и сецимены в Академию, кои весьма от Собрания одобрены. Но произведён не так, как обещано ему при отъезде, в экстраординарные профессоры [375] Экстраординарные профессоры — то есть профессора, не занимающие кафедры, сверхштатные. , но по прошествии полугода в адъюнкты, а профессорства ждал он здесь четыре года. Примечания и смеху достойно, что когда Ломоносов уже давно в отечество возвратился и был по штату в Академии адъюнктом физического класса на жалованье академическом по 360 рублёв, Академическая канцелярия на всякий год требовала и получала из Статс-конторы на содержание его по четыреста рублёв наперёд, и было якобы два Ломоносовых: один в России, другой в Германии. Подобно же происходило и с прочими двумя студентами, на коих до возвращения Шумахер принимал определённую из Статс-конторы сумму, ничего к ним не пересылая. Возвратившегося Рейзера хотя Шумахер и приласкивал в Академию, обещая профессорство химии, чтобы Ломоносова отвести от той профессии, однако Рейзер, ведая худое академическое состояние и непорядки, совсем отказался.

§ 16. Около 1740 года определён был в Академию Наук для своего искусства в механике советник Нартов к инструментальным делам, а особливо к махинам, взятым в Академию из токарни блаженныя памяти государя императора Петра Великого, и учреждена Механическая экспедиция, к которой помянутый Нартов требовал себе и приказных служителей, в чём ему Шумахер весьма препятствовал, опасаясь, чтобы его Канцелярия, не утверждённая указом, а следовательно и власть его не унизилась. Между тем Нартов, уведав от академических многих служителей, а паче из жалобы от профессора Делиля о великих непорядках, напрасных убытках и о пренебрежении учения российского юношества, предприял всё сие донести блаженныя памяти государыне императрице Елисавете Петровне, когда она изволила быть в Москве для коронования. Итак, за общим подписанием одиннадцати человек доносчиков, коих главные были комиссар Камер, переводчики Горлицкий [376] Камер Михаэль — комиссар Академии наук. Горлицкий (Горлецкий) Иван Семёнович (1690—1770) — переводчик Академии наук. и Попов, что ныне надворный советник, и некоторые студенты, приказные, академические служители и мастеровые, советник Нартов отвёз в Москву и подал оное доношение е. в., по которому советник Шумахер и с ним нотариус Гофман и книгопродавец Прейсер взяты под караул, и учреждена в Академии следственная комиссия, в коей членами присутствовали адмирал Николай Фёдорович Головин, князь Борис Григорьевич Юсупов и бывший тогда здешний комендант Игнатьев.

§ 17. Доносили оные канцелярские служители на Шумахера в непорядочных по Академии поступках, в испровержении наук и в похищении многой казны, что всё состояло в 38 пунктах. Первое им было в успехах помешательство, что из них подканцелярист Худяков прежде ещё отъезда Нартова в Москву с доношением отстал и объявил тайно Шумахеру всё их намерение, почему он принял предосторожности, писал в Москву к своим приятелям, а профессоров и адъюнктов побудил всех читать лекции для виду, так что читающих было числом втрое против слушателей, и то уже по большой части к местам прежде определённых. Несмотря на то, сперва комиссия зачалась было горячо, однако вскоре вся оборотилась на доносителей, затем что в комиссию, а особливо ко князю Юсупову, писал за Шумахера сильный тогда при дворе человек иностранный [377] ...сильный тогда при дворе человек иностранный — придворный медик и политический авантюрист Лесток. . Не исполнено ничего, что требовали доносители по силе именного указа и по самой справедливости, то есть не опечатаны все нужные департаменты, на кои большее было подозрение, а в запечатанные ходил самовластно унтер-библиотекарь Тауберт, сорвав печать, и выносил письма. Доносители не допущены были по силе именного указа о той комиссии к разбору писем и вещей, и словом, никакой не употреблено строгости по правосудию, а доносители без всякой причины арестованы, Шумахер выпущен из-под аресту.