Сьюзен Зонтаг - Поклонник вулканов

Кавалерша вызвалась было сопровождать королеву, но потом подумала, что герою может потребоваться ее помощь в качестве переводчицы. Она совсем выбилась из сил. Вот теперь неплохо было бы поспать чуть-чуть.

На следующий день, ближе к полудню, король сошел на берег под неистовые крики, любопытные взоры и оглушительные пушечные залпы приветственного салюта. Со шканцев за всем этим торжеством мрачно наблюдал адмирал вместе с Кавалером и его супругой. Он был явно не в настроении. Хотя все, находившиеся под его опекой, остались живы и здоровы, кроме несчастного маленького принца, радоваться особенно было нечему. Другие военные корабли и двадцать торговых судов, уплывшие из Неаполя, уже благополучно прибыли в Палермо. В ужасных условиях, безо всяких удобств, но зато и без приключений добрались примерно две тысячи беженцев, в том числе любимые слуги и собаки короля и служанки королевы. Шторм потрепал лишь его, флагманский корабль. Разорвались три марселя, сломалась грот-мачта, повредились снасти. Просто так их не починить, это ясно. А может, он всего-навсего вымотался и чертовски устал?

Кавалерша почти всю ночь не сомкнула глаз, во время аврала вела себя лучшим образом и думала только о других. Вся королевская челядь восхищалась ее стойким поведением, и ей это нравилось. Она пережила своеобразный звездный час, теперь же, оказавшись вроде без дела, хотела, чтобы все оставались на корабле как можно дольше.

Кавалер стоял посредине между женой и их общим другом, пришедшим на смену воображаемым духам, которые появились в его каюте во время шторма. Все еще испытывая головокружение, но, преодолев, похоже, морскую болезнь, он с нетерпением ожидал, когда снова ступит на твердую землю. Они поздравляли друг друга с удачей и благополучным прибытием.

А вот другой шторм.

Отплыв из Неаполя в октябре, грузовое судно «Кэлосес», с двумя тысячами античных ваз и сосудов на борту, с трудом пробившись через бурное Средиземное море и счастливо избежав встреч с военными судами противоборствующих держав, вышло через Гибралтарский пролив в открытый океан, а там — вдоль берегов Иберийского полуострова, затем Франции, держа курс на Запад, а затем устремилось напрямую к Англии. И вот когда двухмесячное плавание уже подходило к концу, вблизи островов Силли судно внезапно попало в жестокий шторм, получило пробоину, переломилось и пошло ко дну. Всех членов экипажа спасли. Удалось даже погрузить в спасательный шлюп один объемистый ящик — матросы ошибочно думали, что в нем лежат ценности Кавалера (на его грузах никакой маркировки не было). Таким образом, волны поглотили настоящее сокровище — вторую и самую обширную коллекцию, собранную Кавалером за всю его жизнь.

Вода. Огонь. Земля. Воздух. Четыре составных бедствия. Вещи, сгоревшие в огне, исчезают. Они превращаются в… дым, уходят бесследно в воздух. Вещи, угодившие в пожарище войны, например, затонувшие при бомбежке, притом что могут оказаться поврежденными и отрезанными от мира, все же остаются досягаемыми, пусть и с большим трудом. Они целы, хотя и мало-помалу разрушаются, покрываются наслоениями морских микроорганизмов и, бесцельно гонимые приливами и отливами, бултыхаются в тесных ящиках и корзинах, но их судьба более несчастна, нежели судьба зарытых в землю сокровищ, поскольку до дна морского добраться гораздо труднее. Сокрытые под землей вещи не столь уж сложно откопать и вытащить на свет Божий, поэтому прятать их там — дело довольно ненадежное. Вот взгляните, к примеру, на города, изначально обреченные на гибель, а затем погребенные Везувием. А теперь представьте, что было бы, если бы их скрыло наводнение.

Кавалер до сих пор не знает, что его вазы затонули за несколько недель до того, как он бежал из Неаполя. «Вэнгард» доставил благополучно всех пассажиров до Палермо. Уцелев в том страшном шторме, Кавалер стал меньше терзаться по поводу того, что при поспешном бегстве ему не удалось прихватить вместе с картинами все самые ценные и дорогие для него антикварные вещи. Он старался не думать о раритетах, которые пришлось бросить в великолепно обставленных особняках; теперь они лежат там безо всякой охраны, дожидаясь грабителей. О своих лошадях, о семи роскошных каретах, о спинете Кэтрин, клавесине и пианино.

Разумеется, он и мысли не допускал, что больше никогда не увидит оставленное там имущество. Никогда не будет развлекать гостей на своей вилле у подножия Везувия. И не поскачет верхом на заре из своего охотничьего домика в Казерте на крики загонщиков и лай собак. Что больше не насладится купанием его красавицы в каменном бассейне в Позиллипо. Не будет стоять у окна в своей домашней обсерватории: восхищаясь великолепной гладью залива и видом любимой горы. Нет и нет! А вдруг да? Нет! Никогда! Кавалер с надеждой думал, что такая беда все же вряд ли произойдет, хотя прекрасно знал нрав Везувия, однако уповал на милость Божию.