Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

Император-отрок обращал мало внимания на свою обрученную невесту и танцевал большей частью с царевной Елизаветой Петровной. Этого не могли не заметить находившиеся на балу, и недоброжелатели Долгоруковых радовались этому.

– А наш государь, кажется, больше интересуется цесаревной, чем своей невестой.

– И немудрено: ее высочество цесаревна Елизавета Петровна много красивее и милее нареченной невесты государя.

– По всему видно, государю не нравится княжна Екатерина.

– Удивляться надо, как его величество изъявил согласие на вступление в брак с Долгоруковой.

– Что поделаешь: князь Алексей Григорьевич со всех сторон обошел государя.

– Времена Меншикова опять вернулись к нам.

– При Меншикове, пожалуй, лучше было – тогда мы знали лишь его одного, а Долгоруковых много: приходится услуживать им всем.

– Теперь Долгоруковых и рукою не достанешь, высоко они поднялись, куда высоко!..

Так вполголоса переговаривались между собою двое придворных вельмож.

– А вы, господа, заметили, заметили? – подходя к ним, таинственно спросил князь Никита Юрьевич Трубецкой.

– Что, что такое?

– Ведь государева невеста с бала вдруг исчезла, а вслед за нею исчез и граф Генрих Милезимо.

– Да что ты, князь? Вон идет царская невеста со своей сестрой. Смотри, к государю подошла.

– И то, и то… ну, стало быть, вернулась. А я видел, как она с сестрой пошла в диванную, а следом за нею туда же крадучись вошел и граф Милезимо.

– Какая дерзость!

– Говорят, граф Милезимо у княжны Екатерины в женихах состоял.

– Вот, вот, смотрите – и сам Милезимо легок на помине: под руку с нареченным царским тестем идет.

– И то… подумаешь, какой между ними лад идет!..

А между тем князь Алексей Григорьевич, дружески сказав несколько слов графу Милезимо, отошел от него и, отозвав в сторону своего родича Василия Лукича Долгорукова, о чем-то долго вполголоса говорил с ним, причем несколько раз показывал на графа Милезимо.

– Ты говоришь, что Милезимо на родину скоро хочет ехать? – спросил у него Василий Лукич.

– Хочет, да я не верю ему, не поедет.

– На время припрятать его необходимо.

– Точно, братец, необходимо, но как?

– А как, я научу тебя. Только что мне будет за науку?

– Свои люди, братец, сочтемся.

– Теперь ты, князь Алексей, как нареченный тесть государя в большом фаворе состоишь… нас, сирых и убогих, не позабудь…

– Уж забуду ли? Всегда душой служить готов тебе, только научи меня, как отбояриться от этого проклятого Милезимо.

– Пойдем-ка в диванную, там на свободе и поговорим.

Родичи-князья отправились для переговоров в диванный дворцовый зал.

Влюбленный граф Милезимо скучал на придворном балу; он не танцевал и с нетерпением ждал, когда кончится бал и начнется разъезд, так как уехать ранее с бала он, по этикету, не мог.

Но вот император-отрок удалился в свои внутренние апартаменты, и многочисленные гости стали разъезжаться из дворца.

Тотчас же и Милезимо поспешно спустился по дворцовой лестнице к подъезду и приказал позвать своего кучера.

Между тем за час до разъезда с этим кучером произошел такой случай: полицейский офицер, находившийся у дворцового подъезда, был позван в дворцовую приемную и там увидел секретаря генерал-губернатора; последний обратился к нему с таким приказом:

– Граф Милезимо, состоящий при австрийском посольстве, жаловался мне на своего пьяного кучера, который чуть не вывалил его из кареты; отправьте кучера на съезжую, пусть там проспится, и замените его другим.

– Кем прикажете, ваше превосходительство?

– Говорю вам, другим… он ждет на подъезде и звать его Никитой. Вы понимаете меня?

– Так точно, ваше превосходительство…

– Вы позовете Никиту, и пусть он вместо пьяного кучера садится на козлы кареты графа Милезимо.

– Слушаю, ваше превосходительство!

– Ну, ступайте, выполняйте приказание!

Полицейский в сопровождении двух будочников разыскал карету графа Милезимо и повелительно крикнул кучеру Ивану:

– Слезай с козел!

– Зачем, ваше благородие? – недоумевая спросил Иван.

– Слезай, разбойник, не то прикажу стащить! Ты пьян, каналья!

– Помилуйте, ваше благородие, я в рот не беру хмельного, – оправдывался кучер, но все же слез с козел.

– Да ты еще смеешь спорить с начальством? Так вот же тебе, дьявол! – И здоровая затрещина заставила замолчать Ивана. – Ведите на съезжую, запереть в холодную, пусть там, пьяница, проспится! – приказало начальство будочникам.