Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

– А, княгиня, не спишь? Поговорить мне с тобой, Настя, надо.

– Шальной ты, князь Иван, как есть шальной! Что же ты ночью, а не днем?

– Днем-то, Настя, недосуг – все в разъездах. Князь Никита, выйди на малое время, мне с твоей женой поговорить кой про что надо…

– А зачем мне выходить? Говори при мне…

– Повыдь, говорю!

– Лучше ты повыдь, а я не пойду.

– Не выйдешь? Так я выброшу в окно! – невозмутимо проговорил Долгоруков.

– Что такое? Меня в окно? Да ты, верно, князь, не прочах еще с вина? Поезжай домой и спать скорей ложись. По доброй воле не пойдешь, прикажу холопам силою вывести тебя. Эй, люди! Сюда, ко мне! – задыхаясь от бешенства, крикнул князь Никита Юрьевич.

– А, ты вот как!.. Ты у меня, пес, сейчас за окном очутишься! – И Долгоруков, схватив в охапку тщедушного Никиту Юрьевича, потащил его к окну.

Трубецкому быть бы непременно за окном, если бы тому не воспрепятствовали Лопухин и Храпунов. Им удалось уговорить не в меру разбушевавшегося товарища и увезти его домой.

С того дня Трубецкой еще более озлобился на Долгорукова, но волей-неволей до времени должен был таить свою злобу на сердце, потому что бороться с Долгоруковым ему было не под силу, так как тот был всесильным фаворитом при императоре-отроке.

Князь Алексей Григорьевич употреблял все усилия, чтобы как-нибудь отстранить от царя своего «непокорного» сына Ивана и вместо него приблизить к царю своего младшего сына Николая. Вначале это ему несколько удалось. Император-отрок стал охладевать к своему любимцу, но это произошло больше оттого, что Петр II ревновал Ивана Долгорукова к царевне Елизавете Петровне. Однако, когда князь Иван объявил себя женихом графини Натальи Шереметевой, государь опять вернул свое расположение к своему фавориту и по-прежнему стал целые дни проводить с ним на охоте.

Долгоруковы так повели дело, что отстранили от государя даже его близких, так что великая княжна Наталья Алексеевна по целым неделям не видала своего юного державного брата. К красавице царевне Елизавете Петровне император тоже заметно охладел и не появлялся у нее. От занятия науками он совсем отстал, и Остерману пришлось махнуть рукою на его образование. Охота и Долгоруковы – вот все, что теперь занимало Петра II.

Вскоре после обручения Ивана Долгорукова император после охоты, для «отдыха», заехал в усадьбу Горенки. Там ему устроили пышную встречу. Во время стола государю прислуживала старшая дочь Алексея Долгорукова княжна Екатерина и, исполняя в точности строгий приказ своего отца, употребляла все усилия, чтобы привлечь и прельстить государя своею красотой. Княжне почти удалось это. Петр стал интересоваться ею и все чаще и чаще стал бывать в Горенках и проводить там не только дни, но и целые недели. Князь Алексей Григорьевич изобретал всевозможные развлечения и увеселения, чтобы только не скучал его державный гость и «будущий зять». Изящная кокетка-княжна сумела увлечь юного Петра, но только увлечь. Император-отрок не мог полюбить княжну Долгорукову, точно так же, как он не любил княжну Меншикову. Княжна Екатерина даже не особенно нравилась государю. Но когда Долгоруковы посоветовали ему или, скорее, упросили его жениться на княжне Екатерине, он, разочаровавшись в возможности брака с цесаревной Елизаветой, нисколько не задумываясь, изъявил на то согласие. И вот дочь Алексея Долгорукова княжна Екатерина была объявлена невестою государя, и был назначен день обручения.

Была осенняя, ненастная ночь; порывистый ветер с мелким дождем рвал и метал. Непроглядная темнота царила на улицах Москвы.

Мрачно смотрели и стены Лефортовского дворца. Там, окруженная пышной роскошью, медленно угасала пятнадцатилетняя великая княжна Наталья Алексеевна, дочь царевича Алексея Петровича. Все усилия вырвать царственную страдалицу из объятий смерти остались тщетны, и знаменитым врачам того времени пришлось сложить свое оружие.

Бледная, с прозрачным, как воск, лицом, с обострившимся носом, с синими кругами около глаз и с почерневшими, пересохшими губами, лежала царевна на своем смертном ложе. Ей было скучно, больно; много людей около нее, но близких не было ни одного. Самым близким, самым сердечным человеком для умирающей был державный брат, император-отрок, но и он не бывал у своей сестры.

Петр увлекся охотой и, несмотря на осеннюю ненастную погоду, проводил все дни в лесу; только одна поздняя ночь загоняла его на ночлег в подмосковную князей Долгоруковых Горенки.