Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

Второго сына Натальи Борисовны не коснулось еще житейское горе; его младенческая душа была чужда этому; он не понимал, что его отец кончил свои дни на эшафоте, под топором палача. Он только спрашивал мать, почему с ними нет папы и почему она все плачет. И бедная Наталья Борисовна, как могла, успокаивала своих сыновей. Она покорилась своей судьбе и не ждала ниоткуда помощи.

Но о Наталье Борисовне вспомнила сама государыня Анна Иоанновна. Двадцать шестого апреля 1739 года последовал следующий высочайший указ: «Жену князя Ивана с детьми и со всеми пожитками отпустить в дом к брату ее графу Петру Борисовичу Шереметеву».

Замечательное совпадение: Наталья Борисовна после долгого и утомительного путешествия прибыла в Москву 17 октября 1740 года, в самый день смерти императрицы Анны Иоанновны.

Не особенно ласково встретил сестру граф Петр Борисович: он никак не мог ей простить то, что она вышла за князя Ивана Долгорукова.

– Вот говорил я тебе, сестра, а ты меня не послушала – вышла за Ивана Долгорукова и сколько бед и несчастий приняла из-за этого! – с упреком проговорил граф Шереметев Наталье Борисовне.

– Былое вспоминать нечего, братец.

– Нет, сестра, вспомнишь, да как еще вспомнишь! Какие за тебя женихи-то сватались богатые, знатные. Например, граф Левенвольд. Ты бы и посейчас жила с ним припеваючи, в славе да в богатстве.

– Не любила я графа Левенвольда, а потому и не пошла за него.

– Ивана Долгорукова любила? Выбрала пару, нечего сказать!

– Не пойму я, братец, к чему все это ты говоришь мне? Боишься, объем я тебя с моими ребятишками? Так, что ли?

– И в мыслях у меня этого не было. Из одной жалости к тебе, сестра, я говорю.

– А если ты жалеешь меня хоть немного, то не вспоминай былого, не растравляй моей сердечной раны, – с глазами, полными слез, проговорила княгиня Наталья Борисовна.

Очень неприглядна и несладка была ее жизнь в доме брата, хотя она и получила от него пятьсот душ крестьян – незначительную долю обширнейших шереметевских вотчин.

Наталья Борисовна очень обрадовалась, когда узнала, что ее родственница по мужу, Маруся, живет с мужем вблизи подмосковной усадьбы ее рода. Она поехала к Храпуновым и встретила там радушный, родственный прием. Левушка отвел для дорогой гостьи лучшую половину в своем доме в усадьбе, окружил ее попечениями и ласкою. Но рассудительная княгиня прогостила у них немного, не желая стеснять небогатых Храпуновых, и поехала к другим своим родичам. В Москве княгиня Наталья Борисовна проживала, как говорит она сама, так: «Скиталась по чужим домам».

Между тем время шло. Старший сын княгини Натальи Борисовны Миша вырос, возмужал и стал молодец молодцом. Он поступил в военную службу, женился на княжне Голицыной. Но недолго прожил он со своей любимой женой: она скоро умерла. Тогда мать уговорила его снова жениться, на баронессе Строгановой.

Второй ее сын, Митя, рос слабым, болезненным ребенком. В 1753 году княгиня Наталья Борисовна уехала с ним в Киев, твердо решив проститься навсегда с миром и постричься в Киеве, во Фроловском монастыре; в инокинях она приняла имя Нектарии и своей строгой, подвижнической жизнью служила примером для всей обители.

Князь Дмитрий, второй сын Натальи Борисовны, был слабый, болезненный от природы; вследствие несостоявшегося брака он впал в душевное расстройство, близкое к помешательству. Он ушел в мистицизм, поступил в один из киевских монастырей послушником, перед смертью принял пострижение и умер на руках горячо любившей его матери, инокини Нектарии. Теперь уже ничто не связывало ее с миром; испытав столько горя в жизни, она предалась всецело религии, стремясь найти в ней утешение.

«Кто даст главе моей воду и глазам моим слезы? Недостает силы ни плакать, ни вздыхать!» – говорила она и приняла схиму в 1767 году.

Скончалась она во время чумы 1771 года, пятидесяти восьми лет от роду.

«Светлый образ Натальи Борисовны ярко рисуется в ее записках, хорошо известных всем образованным русским. Ее воспели два поэта, Козлов и Рылеев, и личность Натальи Долгоруковой стала олицетворением идеальной супружеской любви и глубокой жизненной скорби. Горькую чашу пришлось испить вообще русской женщине, из этой чаши через край испила Наталья Борисовна. Покориться горю, но не пасть под его ударами – великий нравственный подвиг, который она совершила с таким достоинством».

Нельзя обойти молчанием и судьбу злосчастной княжны Екатерины Алексеевны Долгоруковой, бывшей обрученной невесты императора-отрока Петра II.