Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

Семнадцатого октября 1740 года в залах Зимнего дворца происходило что-то особенное, какая-то суета; при необычайной тишине из зала в зал беспрестанно ходили лакеи и придворные чины с печальными, озабоченными лицами.

В большой, слабо освещенной комнате, которая находилась рядом со спальней императрицы Анны Иоанновны, собрались высшее духовенство, министры, генералитет и придворные чины; они тихо переговаривались между собою и с волнением и беспокойством посматривали на дверь. Там, в спальном покое, кончалась монархиня земли русской.

Вот дверь из спальни быстро отворилась. Показался обер-гофмаршал и прерывающимся голосом тихо проговорил:

– Господа, все кончено, императрицы не стало.

Эти роковые слова электрическим током пробежали по всем залам Зимнего дворца, а скоро и по всему Петербургу.

Принцесса Анна Леопольдовна упала в глубокий обморок, когда ей сказали, что императрица скончалась, а герцог Бирон громко рыдал, только едва ли искренне, стоя на коленях около усопшей императрицы, своей благодетельницы, и ломал от сильного отчаяния себе руки.

– Ваша светлость, успокойтесь! Отчаянием и слезами не вернете почившей государыни. Вас ждут, ваша светлость, – тихо проговорил князь Трубецкой.

– Кто меня ждет? – вставая с колен, спросил Бирон.

– Духовенство, министры, генералитет. Они желают видеть вашу светлость, услыхать от вас волю почившей императрицы.

– Да, да. Пойдемте, князь, к ним, мне надо сообщить им волю почившей государыни, моей благодетельницы.

С бледным лицом и заплаканными глазами вошел Бирон в сопровождении князя Трубецкого к ожидавшим вельможам; он так был растроган, что не мог прочитать предсмертный указ императрицы Анны Иоанновны, которым он назначался, до совершеннолетия царственного младенца Иоанна Антоновича, регентом при малолетнем царе.

Этот указ был сочувственно принят только преданными и близкими к Бирону людьми, на остальных же воля почившей императрицы произвела тяжелое впечатление.

– Ну, настало времечко, теперь Бирону удержу не будет. Он и то нас, русских вельмож, ни во что ставил, а теперь еще больше станет нами помыкать.

– Известно, теперь Бирон – регент, правитель… все мы у него в подчинении находимся.

– Только долго ли продлится его власть?

– Кто знает, Бирон силен…

– Силен-то он силен, да один, а нас много.

– А разве у Бирона мало приверженцев?

– А все же нас больше…

– Да сила-то на его стороне.

– Ну, это мы еще увидим.

Так вполголоса разговаривали двое вельмож, спускаясь по лестнице Зимнего дворца.

У самого подъезда они сошлись с графом Минихом, который был сильно озабочен и чем-то сильно взволнован.

– Граф, не знаете, давно ли почившая государыня подписала указ о регентстве Бирона? – тихо спросил у Миниха один из вельмож.

Тонкий и хитрый Миних, прежде уверившись, что на подъезде никого нет, проговорил:

– Про это, господа, я ничего не знал и не слыхал до сего дня.

– А тонко подвел Бирон, не правда ли, граф? – проговорил другой вельможа.

– Да. Но каковы, господа, будут последствия этого?

– Как, разве уже заявил кто-либо свое неудовольствие против назначения Бирона регентом? – в один голос спросили у графа Миниха оба придворных вельможи.

– Открыто никто не рискнул сделать это, но недовольных, господа, много, очень много…

– Стало быть, власть Бирона будет непродолжительна?

– Об этом не говорят и не спрашивают здесь, у дворца. До свидания, господа, – громко проговорил Миних и приказал придворному лакею позвать своего кучера.

На другой день после кончины императрицы Анны Иоанновны духовенство, знатные люди и разные чиновники были созваны в Летний дворец. Войска были поставлены «под ружье», и герцог Бирон громко и властно прочитал собравшимся акт, которым он объявлялся регентом до совершеннолетия императора Иоанна.

Все присягнули новому императору на подданство, и первые дни все шло обычным порядком; но так как герцог был всеми ненавидим, то многие стали вскоре роптать. Регент, имевший шпионов повсюду, узнал, что о нем отзывались с презрением, что несколько гвардейских офицеров, и преимущественно Семеновского полка, которого принц Антон Ульрих был подполковником, говорили, что охотно станут помогать принцу, если он предпримет что-либо против регента. Он узнал также, что принцесса Анна и ее супруг были недовольны тем, что их отстранили от регентства. Это страшно обеспокоило властолюбивого Бирона; он приказал арестовать и посадить в крепость нескольких офицеров Семеновского полка, произвести следствие над ними и допросить их «с пристрастием», то есть под пыткою. В результате некоторых наказали кнутом, чтобы заставить их назвать других лиц, замешанных в этом деле.