Александр Лавров - Ренегат

– Но я при чем же? Ведь я не дипломат и даже не солдат!..

– Совершенно верно, но на вас как на русского падает часть народного озлобления. Знаете что? Позвольте мне подать вам искренний дружеский совет!

– Пожалуйста… Я был с вами откровенен и жду именно доброго совета.

– Вместо Японии поезжайте в Порт-Артур…

– В Порт-Артур? Но что же я там буду делать?

– Там скорее найдется для вас дело, чем у нас… Наконец, вы скорее встретитесь там с вашим приятелем, этим Ивановым: ведь его вернее всего отправят как русского в Порт-Артур… Наконец, там все-таки свои для вас, там ваши земляки. Среди них вам будет, несомненно, легче поправить свое положение. Порт-Артур – город с большою будущностью, и смелые молодые люди нужны там…

Контов поник головой; ему даже показалось, что в словах Куманджеро сквозит насмешка.

– Порт-Артур, Порт-Артур! – с некоторым раздражением проговорил он. – Право, это не то, что мне нужно.

Лицо Куманджеро приняло хитрое, лукавое выражение.

– Простите, дорогой мой друг, – вкрадчиво проговорил он, – вы не сказали мне, что вам, собственно, нужно… Мой совет касается лишь общего вашего положения.

– Да я не знаю, как вы этого не понимаете! – уже вспылил Контов. – Мне прежде всего нужна честная работа, которая обеспечивала бы мне существование хотя бы на первое время… Вот что мне нужно.

– Позвольте! – воскликнул Куманджеро. – Я к этому именно и клоню свою речь. Вы ищете работы? Я вам говорю, что ее легче всего найти в Артуре и почти невозможно на наших островах. Это первый вопрос. Второй вопрос: как и где найти ее, эту необходимую вам работу? Здесь я опять мог бы прийти вам на помощь. Я уже составил кое-какие планы, но они, конечно, нуждаются в вашем одобрении… Я давно хотел высказаться.

– Говорите теперь, я буду слушать, – с любопытством проговорил Контов.

Куманджеро посмотрел на Контова своими узкими глазками, в которых так и сверкали огоньки торжества, а затем заговорил, но заговорил не сразу.

Сперва он как будто хотел ослепить своего слушателя обширностью своих коммерческих предприятий, разветвленностью их по всему дальневосточному побережью. Шанхай, Чифу, Артур, Дальний, Чемульпо с Сеулом, Владивосток с Сахалином не сходили у него с языка. Везде оказывались у него конторы, склады, агентства, за всем нужно было следить зорко, бдительно и притом так, чтобы это выслеживание оставалось в полнейшей тайне. Мало-помалу Куманджеро, только в нескольких иных выражениях и с несколько большими подробностями, рассказал Андрею Николаевичу то, что он уже говорил в Сан-Франциско Иванову. Говорил он быстро, так что Контов едва мог уследить за его мыслью. Речь Куманджеро то и дело пересыпалась всякого рода цифрами, свидетельствовавшими об обширности его предприятий, о доходности каждого из них. На основании этих цифр он выводит процент, который мог бы получить молодой русский, если бы пожелал вступить в эти дела, и сумма этого процента была так велика, что у Контова невольно кружилась голова.

– Постойте, – воспользовался он секундным перерывом в речи Куманджеро, – и вы все это предлагаете мне?

– Да, вам, если вы согласитесь на мое предложение.

– Но почему же мне? Именно мне? Разве у вас нет людей?

Куманджеро рассмеялся сухим, дребезжащим смехом.

– О, как это может быть, чтобы у нас не было людей! – воскликнул он. – Людей много…

– Но почему же ваш выбор падает на меня?

– Прежде всего потому, что вы лицо, совершенно неизвестное в Артуре.

– В Артуре? Вы желаете, чтобы я был там?

– Да, другие пункты уже имеют своих надежных агентов.

– Хорошо. Не будем спорить о месте, но все-таки мне непонятна эта таинственность. Как я понял, вы желаете, чтобы я жил, положим, в Артуре, тайно следил за всем, что там происходит, и сообщал вам.

– Так. Это именно то, что мне нужно. Прибавлю только, что ваши соображения должны касаться мельчайших подробностей и притом сами вы должны держать наши сношения в строжайшей тайне.

– Повторяю свой вопрос: к чему такая таинственность?

– Сейчас видно, что вы не коммерсант, – с легким смехом ответил Куманджеро. – Прежде всего у каждого народа свои приемы коммерции, а стало быть, и борьбы с возрастающей конкуренцией. Конкуренция же огромна. С нами конкурируют, и очень сильно, англичане и американцы, немцы тоже стараются не упускать своего. Весь вопрос в том, кто узнает весть о требующемся в данный момент товаре ранее других. А это можно лишь тогда, когда есть в данном пункте лицо, которое может быть точно осведомлено о всем вокруг него происходящем, и притом лицо, действующее в полной тайне. Вы, на мой взгляд, вполне являетесь таким лицом, вас никто… нет, не никто… но об этом потом… в Порт-Артуре не знает, вы русский человек, вполне свободный, а, извините, русские там, где совершается какое-нибудь дело, серьезное дело, у деловых людей во внимание не принимаются. Создалось убеждение, что они – еще раз простите, пожалуйста! – ни на что серьезное не пригодны.