Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях - 2

– Стой! – Нина была жестока и настойчива. – Мы не договорили.

– Нина! Не надо так со мной. Я сейчас сгорю со стыда! – и она снова обессиленно села на смятую постель.

– Хорошо, Лизонька. Давай теперь поговорим спокойно, чтобы хуже не наделать, – Нина села к Лизе на кровать, и они обнялись, как бывало раньше в Институте. – Значит, все, что ты мне доверила сейчас – останется между нами. Сам он вряд ли посмеет упомянуть твое имя, раз пишет такое. Давай так? Своих надо щадить. Поэтому ты ехала с богомольцами, как все об этом и думают, просто посмотреть на родные места, соскучилась. Все остальное – как есть. Пошла умываться, тебя не поняли. Про него ни слова.

«У тебя есть тот, кто защитит твою честь, пока я жив!» – вспомнила Лиза слова отца, сказанные всего пару дней назад. «Пока я жив…» Нина такая мудрая, с ней так все сразу понятно. Конечно, нельзя, чтобы отец узнал, ведь тогда он будет вынужден, как говорит та же Нина «что-то с этим делать».

– Господи! – вздохнула Лиза. – Неужели это мы, Нина? Неужели месяц… да, всего месяц назад мы чуть не поссорились из-за того, достойно ли принимать подсказку на экзамене или нет?!

– А теперь я сижу и учу тебя, как утаить правду от родных? – Нина горестно усмехнулась. – Да, Лиза, все меняется так быстро. И мы меняемся.

– Да, и мне даже не верится, что именно ты мне все это говоришь! Ты, Нина! – Лиза смотрела на подругу с удивлением, – Так просто и легко ты приняла бы эти возможные… изменения со мной? Ты?

– Я. Я сейчас стояла тут у твоего окна и думала… – Нина опустила голову. – Нет, прости, не могу произнести вслух. Я тебе потом, в письме напишу, хорошо? Это не о тебе, это обо мне. Помнишь только, тогда, когда я злилась на вас за ту подсказку, ты сказала, что я имею на это право, потому что от себя требую большего? Так вот… – Нина замолчала, не договорив.

– Помню. Ах! Возможно, та подсказка вообще была последней в жизни, – вздохнула Лиза. – Но что, Нина, что? Мы всегда говорим обо мне, а я хоть раз хочу дослушать и тебя. Что ты хотела сказать?

– Да ничего особенного, мой дружочек. Просто, оказалось, у меня нет ответа, как бы я повела себя в подобной ситуации.

– Ниночка, что ты говоришь! – ужаснулась Лиза спокойствию, с каким это было сказано. – Ты что, не можешь убедить родителей, что для тебя это замужество – мука? Неужели они не поймут? Если ты так говоришь, что согласна с первым встречным, лишь бы… Боже, Нина!

– Ты совсем не поняла меня, подружка, – Нина вытерла с лица Лизы остатки слез. – Я ничего не говорила про первого встречного, ты сама придумала. Это все сказки и легенды. Романтика. Ты неисправима, моя Лиза! И еще… – Нина вспомнила о чем-то, поняла, что встретит сейчас новую волну сопротивления и, совсем другим, бодрым тоном, заправляя подруге выбившийся локон за ухо, сказала: – Позволь осмотреть тебя врачу.

– Зачем? – отстранилась Лиза. – Это унизительно! Ты что, не веришь мне на слово?

– Верю, Лиза, – Нина прямо смотрела на подругу. – Это, чтобы успокоить твоего отца. Как бы он ни доверял тебе, сомнения будут мучить его, разжигая чувство вины. Помоги ему.

– Нет. Это противно! – вспылила Лиза.

– Лизонька, – Нина уговаривала ее как ребенка, – ведь как на это посмотреть. Или ты перетерпишь, и врач придет к тебе всего один только разочек, или он станет ходить к твоему отцу, у которого слабое сердце, но уже постоянно.

– Господи! – Лиза снова обняла подругу. – Неужели я действительно такая эгоистка?

– Ты моя самая любимая девочка. Всё? Начинаем жить? – с улыбкой спросила Нина.

– Да! – твердо ответила Лиза. – Ты не представляешь, как я счастлива, что ты у меня есть.

***

Клим сегодня сопровождал до пристани одного докторишку, что отправлялся в Рыбинск на новое место службы, по оказии сопровождая еще и немалый груз медикаментов и иных принадлежностей. Неволин должен был еще днем отследить погрузку фрахта на товарной пристани, что и было им проделано со всей добросовестностью. Представитель лекарского сословия, отличавшийся ленцой и безалаберностью, как успел заметить Клим за время их делового сотрудничества, назначил быть с докладом перед самым его отплытием. Явившись на пристань пассажирскую, Клим гадал, не за те ли самые качества, эскулап нынче и удостоился смены начальства, и что делать, если он по своей беспечности не явится совсем – куда девать сопроводительные бумаги? Но тот явился, хотя и в явном подпитии, с Климом по договоренности расплатился и на палубу взошел.