Олег Капустин - Нефертити. Роковая ошибка жены фараона

— Туту, держи его за ноги, — приказал царевич.

Исполнительный писец, стоящий за спиной своего господина, прыгнул в ванну и, сопя от напряжения, уселся верхом на царя Египта, пускающего последние пузыри в своей жизни. Но тут двери покоев распахнулись, и в комнату ворвались царица, Нефертити и Джабу.

— Не сходи с ума, сынок! — закричала мать. — Немедленно отпусти отца! Он, конечно, виноват, но он просто жалкая игрушка в руках заговорщиков! Неужели ты этого не понимаешь?

Но Хеви ничего не слышал. Его руки яростно сжимались. Фараон перестал дёргать ногами, хотя проворного Туту как ветром сдуло из ванны при появлении царской семьи. Тогда Джабу оторвал одной рукой царевича от отца, а другой вытащил жирную тушу Аменхотепа из мутно-красной воды. Фараона стали откачивать. Вскоре он вздохнул и с ужасом уставился на свою семью, собравшуюся вокруг него.

— Это Насер и Небуненес подсунули мне эти проклятые папирусы, — забормотал Хеви-старший, умоляюще протягивая руки к жене. — Не убивайте меня! — взмолился он.

— Никто тебя не собирается убивать, кроме твоего родного сына, — проговорила с презрительной гримаской Тии, — но мы его удержим от этого опрометчивого шага. Однако завтра ты в храме Амона сделаешь своим законным соправителем Хеви. С этого момента всем в стране управлять будем только мы, раз ты показал, что не только не способен к этому, но даже опасен для своей семьи. Немедленно отдай свою личную печать.

— Она валяется где-то там. — Фараон обречённо махнул рукой в сторону спальни.

Тии нашла печать на золотой цепочке, повесила её себе на шею и, бросив мужу: «Слуги о тебе позаботятся», — вышла из комнаты. За ней ушли все остальные. Двери покоев номинального властителя Египта громко захлопнулись, за ними он услышал стук копий часовых. Фараон понял, что до конца своих дней будет оставаться под замком. Правление Аменхотепа Третьего, по сути, закончилось, хотя он и прожил ещё несколько лет...

Следующий день горожанам запомнился надолго. Все в Фивах уже знали о попытке мятежа. По городу ходили слухи о страшной резне, которую устроили заговорщики во дворце царицы. Поговаривали, что первая жена фараона и наследник престола погибли, а вместо них жрецы Амона поставили своих людей. Поэтому почти весь город собрался вокруг храма Амона на севере Фив, чтобы своими собственными глазами увидеть царскую семью. Ведь на главных площадях объявили, что намечается помазание на трон царевича Аменхотепа, который становится полноправным соправителем своего фараона-отца.

— Царевич — это Хеви-младшенький или нет? Не подменили ли наследника престола? — задавали себе такие вопросы те, кто в этот день с раннего утра собрался вокруг главной площади города, которая расстилалась перед величественными пилонами храма Амона. У храма стояли две огромные статуи великому фараону Тутмосу Третьему, завоевателю Азии. Казалось, что и он с интересом всматривается в пышную, растянувшуюся на сотни метров процессию, не спеша приближавшуюся к главному храму страны. Царская семья на богато украшенных паланкинах, величественно покачиваясь, плыла над толпой.

Царевна Нефертити была в центре внимания всего города. Она сидела рядом с наследником престола в изящном белоснежном платье. На солнце ослепительно горели драгоценности, которыми молодая женщина была усыпана сверху донизу. Но царевич экстравагантностью своего одеяния привлекал к себе внимание больше, чем она. Его туника с широкими, раструбом рукавами и пышная юбка были какого-то необычно яркого, бьющего по глазам оранжево-алого цвета. Вдобавок на его груди висела большая золотая пластинка с полным именем Атона-Солнца, который был изображён не в привычном виде человека с головой сокола, а просто круга с солнечной (или царской) змеёй спереди и множеством устремлённых вниз лучей с кистями человеческих рук на концах. Такие же пластинки, только поменьше, были у Хеви на животе, над кистями рук и на предплечьях.

Красочная процессия остановилась перед храмом Амона. Рёв труб и стук барабанов стихли. Царская семья во главе с неуверенно шагавшим фараоном взошла на помост, украшенный пурпурного цвета тканями, и расселась в невысокие кресла из чёрного и красного дерева с накладками из серебра, золота и слоновой кости. За спинками кресел выстроилась знать с опахалами, мухобойками и всем прочим, что могло вдруг понадобиться семье фараона. Все замерли, наблюдая за устрашающим действом, разворачивающимся перед ними.