Георгий Гулиа - Викинг. Ганнибал, сын Гамилькара. Рембрандт

Те корабли, которые плыли на юг, казались более ленивыми, чем те, которые торопились на север. Возможно, это шли в гости в близлежащие хутора. Может, им хотелось поговорить с людьми деловитыми и решительными о летних морских странствиях. Если собираешься на какие-либо острова, которые, говорят, лежат недалеко в море-океане, то, разумеется, надо сговариваться загодя. Тут нельзя терять времени. И корабли надо смолить как положено, и снастями запасаться — рыболовными и прочими, и товарищей подбирать себе по нраву, чтобы не в тягость друг другу. Одним словом, весна несет с собою не только тепло и свет, но и массу забот.

Там, где берет начало фиорд, Кари увидел людей. Они, должно быть, вытащили свой корабль из сарая, вытолкали поближе к песку, где были уложены сосновые бревна. На бревна эти поставили свою посудину и внимательно осматривали ее. На самом деле иначе как посудиной не назовешь его, этот корабль, весел на нем всего шесть пар, штевни небольшие, от киля до борта — не выше человеческого роста. На таком только и ходить по фиорду, но не по морским бескрайним просторам.

Так полагал Кари.

А вот Соти, сын Скаллагрима, который был не самым ближним, но и не очень дальним соседом Кари, был другого мнения о своем кораблике.

— Каждый хвалит свой фиорд, если он даже и меньше речушки, — сказал Соти, повстречавшись с Кари на берегу. — Это известно. Но скажу тебе, Кари, если проконопатить этот корабль как следует да просмолить его на славу — полетит он, подобно птице над волнами. Подобно нырку, когда тот едва касается волн.

Кари обошел кораблик. Киль был отличный: высотой почти с локоть да и по ширине чуть ли не локоть. Такой дубовый, ухоженный, без глубоких ссадин и добротно окрашенный. И он легко — с кормы и носа — переходил в штевни. Ничего не скажешь — красив!..

— Ты прикинь себе, Кари, — продолжал Соти, который был старше своего собеседника. — Вот сидят у бортов по шесть молодцов, один черпает воду, еще один у руля, да трое на корме. Погляди, сколько рыбы может принять наш красавец. Но если кто позарится на наше добро — тому не поздоровится. Дюжина мечей, дюжина секир, копья, которые хранятся вон в том месте, — все это отобьет охоту любому берсерку.

Соти очень хотелось представить свой корабль в лучшем виде, точно он собирался продавать его. Товарищи Соти были заняты своим делом: осматривали сети, стругали тесаками бревна, волокли из сарая на солнышко, на теплый песок толстенные канаты…

— Послушай, Кари, давай отойдем в сторонку и посмотрим на него.

Они подвинулись чуть ли не к самой воде: отсюда хорошо был виден весь кораблик — от штевня до штевня.

— Ты погляди на киль… Его делал мой дед. Сейчас он лежит в тяжком недуге. Но когда-то он был мастер по корабельной части. Он сам выбирал дуб, который пускал в дело. Он говорил: «Первое в корабле — это киль». Что такое корабль без киля? Это все равно что человек без ног. Понял меня?.. А еще любил говорить мой дед: «Душа человека — его корабль. Что такое человек без настоящего корабля?»

Потом они встали со стороны кормы. Присели на корточки, чтобы лучше очерчивались корабельные бока.

— Присмотрись, Кари… Что такое в сравнении с этими боками лошадиные? А? Даже если это лошадь бешеного берсерка? Потом, видишь, от этого места к бортам остов сужается? Чуть-чуть… А у самых уключин — вдруг расширяется. Как у хрустального бокала, сработанного далекими южанами. Посмотри хорошенько, что напоминают тебе эти линии? — Соти показал на левый и правый борта.

— Лук, у которого натянули тетиву…

— А еще точнее?

— Котел для варки мяса?

— Фу! Это ты чего-то загнул… Подумай, подумай получше…

Кари думал, тер себе подбородок…

— Ладно, скажу, — пожалел его Соти. — Эти бока, весь этот остов при взгляде с кормы напоминает чудесные бедра ядреной красавицы…

И торжествующе посмотрел на Кари синими, как само море, глазами…

Кари немного растерялся. Во-первых, это не очень понятно, а во-вторых, не кощунственно ли сравнивать это бездушное судно с бедрами красавицы?

— Ты в этом деле ничего еще не смыслишь, — снисходительно сказал Соти. — Но что ты скажешь, если узнаешь, что на этом корабле я скоро уплыву туда…

И Соти показал на запад. Показал на море, нет — далеко за море.

Кари не то чтобы обомлел, но на мгновенье замер: шутит, что ли, Соти?

— Нет, — сказал Соти. — Я говорю сущую правду. И я буду не один. А этот красавец себя еще покажет!

Кари долго стоял на месте, прежде чем продолжить свой путь вдоль берега тишайшего нынче фиорда…