Владислав Глинка - Старосольская повесть. История унтера Иванова. Судьба дворцового гренадера

— Вам, верно, папеньку? — проговорила девушка. И по легкому, но стремительному движению стана поручик понял, что она готова скрыться и едва принудила себя выговорить этот вопрос.

— Да, мне бы полочку заказать, — ответил он и соскочил на землю.

При звуке голоса девушки напев марша оборвался, а после фразы поручика из отворенной дверцы сарая против дома высунулась сначала черная нога-деревяшка, а за нею показался высокий человек в холщовых штанах и нижней рубахе. В руках у него была стамеска и какая-то палочка.

— Виноват, ваше благородие, — сказал он, увидев офицера. — Сей момент мундир вздену, — и вновь нырнул в дверь.

— Да нет, зачем же, не трудитесь… — поспешно проговорил Денисович и подошел к сарайчику.

Ему очень хотелось обернуться, чтобы еще раз увидеть девушку, но он не решился на это и дождался, пока инвалид, уже в мундире, с затертой тесьмой сверхсрочных шевронов на рукаве, вылез на двор.

Выслушав заказ, Подтягин на миг задумался, разглаживая пышные седеющие бакенбарды, и потом вымолвил:

— Что же, можно… Отчего не сделать?..

А на вопрос о цене отвечал:

— Да дорого не возьмем, не извольте тревожиться.

— Нет, уж ты скажи теперь, пожалуйста, — настаивал поручик. — Я так не люблю.

— Копеек тридцать-то взять надо, ваше благородие, — сказал Яков и поторопился пояснить: — Доску возьмем чистую, сухую, опять же подпорки вырезать фигурные да повощить все как полагается… Дня через два аль три, в пятницу, что ли, и пожалуйте, готова будет…

Поручик согласился и повернул уходить. Тут он взглянул на окошко. Оно было пусто, но Денисовичу показалось, что в глубине комнаты мелькнуло что-то голубое и желтое.

Заказчик не пришел в пятницу. С начальником постройки инженер-капитаном ему пришлось проводить на реке целые дни вплоть до субботы. Но в воскресенье после обедни он собрался за своей полкой. Уже несколько дней от хозяина квартиры поручик знал занимавшую все село новость о производстве Якова. Даже подумал накануне, не лучше ли послать за заказом кого-нибудь, а то неловко как-то платить три гривенника чиновнику. Но воспоминание о девушке с клубком, постоянно к нему возвращавшееся, заставило пренебречь этим соображением, пристегнуть к сюртуку эполеты, тщательно причесаться и в бодром, но тревожном настроении двинуться в недальний путь.

Знакомая калитка оказалась запертой. Поручик брякнул железной щеколдой разок, подождал и опять брякнул. Послышался стук деревяшки на крыльце, быстрые ковыляющие шаги и голос инвалида, в такт шагу припевающего какую-то замысловатую дробь.

— Пожалуйте, ваше благородие, давно готова, — сказал он, пропуская во двор офицера. — Извольте подождать, сей момент вынесу. — И скрылся в сарайчике.

Из отворенного, как и в прошлый раз, окна, под которым стоял Денисович, раздавался чей-то басистый смех, звон посуды, а потом вдруг и несколько знакомый густой голос, сказавший: «А, Александр Дмитриевич! Здравствуйте, батенька!»

Поручик обернулся. На подоконник уперся грудью, облаченной в мундир, помощник начальника округа, седой штабс-капитан, который в первые дни приезда в Высокое отечески наставлял молодого инженера по части выбора квартиры и прочего устройства.

Поручик поклонился.

— А мы тут нового чиновника празднуем, — пояснил штабс-капитан свое присутствие.

— Пожалуйте-с, — сказал подошедший между тем Яков, держа в руке блестящую белую полку.

Заказчик нерешительно сжимал в кулаке приготовленные тридцать копеек.

— Поздравляю вас, — поспешно сказал он.

— Покорнейше благодарим, ваше благородие, — отвечал Яков. — Может, не побрезгуете, зайдете откушать?

— Что ж, конечно, идите, — поддержал бас из окна. — Тут, батенька, и компания хоть куда, да и пирог такой, и рыбина в полтора аршина, что в Питере вашем не стыдно камергерам подать…

Поручик заколебался было, но ему показалось неудобным отказываться; в то же время он сообразил, что увидит сейчас зеленоглазую девушку, и, слегка покраснев, согласился.

В чистой горнице у стола сидели гости: штабс-капитан, какой-то чиновник из соседнего села, давно знавший Якова, и батюшка. Перед ними стояли грибки, огурцы, моченые яблоки, пироги трех сортов, действительно огромная, но уже сильно оголившая ребра рыба и несколько графинов с разноцветными настойками и наливками. Хозяйка — пожилая женщина с длинным востроносым лицом — и девушка в синем шелковом с позументом сарафане, по которому вилась темно-русая коса, услуживали гостям не садясь.