Анатолий Гусев - Рогнеда

— Наказать их надо обязательно, но убивать не надо — сказал Добрыня. — Понять её можно. В Полоцке-то обидели мы её знатно.

— Я тогда защищал честь своей матери и твоей сестры! — возразил князь.

— Да, — согласился Добрыня, — и твой сын и мой двоюродный внук Изяслав защищал свою мать. Тебе можно, а ему нельзя?

— Есть в кого быть таким! — сказали бояре. — От хорошего корня — хороший росток!

— Рогволод мной пренебрёг — сказал Владимир. — Отказался от союза со мной.

— Как же ему не пренебречь? — удивился Добрыня. — Ты князь без княжества. Кем ты тогда был? Наместником великого князя в Новгороде. Как сейчас я. Боярин княжеских кровей.

— Как ты сейчас, дядя.

— Как я сейчас — согласился с племянником Добрыня и продолжил — Как же было отдать Рогволоду дочь за тебя? Ни кола ни двора! А если бы Ярополк тебя победил? Дочь превратилась бы во вдову. Зачем это Рогволоду было надо?

— А оскорблять нас было зачем?

— Силу свою чувствовал — сказал Добрыня. — Думал, что Ярополк к нему на помощь придёт.

— Ярополк стал великим князем по праву — сказал Варяжка.

— Да. Но Ярополк убил Олега! — сказал Владимир.

— По наущению Сведельда — упорствовал Варяжка.

— Это не важно. Следующий был бы я.

— Я так не думаю, но Святополк будет великим князем после тебя по праву старшинства.

— Да, как я и обещал тебе. Я считаю Святополка своим старшим сыном. Но я собрал вас не для этого. Кто будет великим князем после меня, обсудим в следующий раз.

— Княгине надо отдать землю её отца Рогволода, а князем в Полоцк посадить твоего сына Изяслава — сказал молчавший до сих пор седовласый боярин Василий. — Это будет справедливо и по-христиански.

— Я не христианин — сказал Владимир.

— Это не важно — продолжил боярин. — Ятвяги и литва выползают из своих болот и нападают на земли полочан и дреговичей. У земли должен быть заступник. И это будет твой сын, внук Рогволода.

— Это мудро и справедливо — согласились бояре.

— Что ж, пусть будет по-вашему, бояре — сказал князь, — только княжить он будет не в Полоцке. Когда в последний раз отбивали набег ятвягов, я на реке Свислочь приметил место. Срубим там город, назовём Изяславль. Пусть там и княжит. А пока город строится, Рогнеда с сыном в деревеньке поживут.

— Я думаю, — сказал Добрыня, — это всё равно, где будет стол у князя полоцкого. Пусть будет так, как хочет великий князь.

— Пусть будет так — согласились бояре.

— Но, — продолжил Добрыня, — две жены у тебя умерли, третья уезжает. Негоже князю без жены.

— Греки просят у нас помощи против Варды Фоки — сказал боярин Василий. — Если им так нужна наша помощь, пусть царь отдаст за тебя свою сестру Анну.

— Не дадут — возразил боярин Волк. — У греков свои законы. Царевну можно выдать замуж только за царя. А где его взять? Болгария перестала быть царством, а немецкое царство греки за царство не признают. Но, хотя, прошлый царь греков отдал за царя немцев свою сестру.

— Ну, вот! — сказал боярин Василий. — Отдал же! И нам отдадут. Хорошо попросим и отдадут.

Владимир улыбался.

— Так у нас князь, а не царь — сказал боярин Волк.

— Только наше княжество побольше немецкого царства будет — сказал Добрыня.

— И посильней — добавил Владимир. — За помощью греки не к немцам, а к нам обратились. Можно и посвататься.

— Царевне, правда, двадцать пять лет — сказал боярин Волк, — стара.

— Ни чего — улыбнулся тридцатилетний великий князь. — Польза-то хоть будет от этой женитьбы?

— Это потом можно обсудить — сказал Добрыня.

Солнечным утром Владимир провожал бывшую жену и сына.

— Сын, — сказал Владимир, — ты правильно поступил. И впредь всегда защищай свою мать, свою землю и всех, кто тебе дорог. И я буду гордиться тобой.

Рогнеда стояла гордая в соболиной шубе и шапке, из-под намётки выбилась прядь золотых волос, глаза большие васильковые, губы алые.

«Какая красивая у меня жена, оказывается, была, что ж я раньше-то не замечал?» — с запоздалой горечью подумал князь.

— Рогнеда, не держи зла. Замуж можешь выйти за любого своего боярина, кто по сердцу будет. Я возражать не буду.

Рогнеда смерила бывшего мужа презрительным взглядом.

— Я родилась в княжеской семье, жила княгиней и умру княгиней, а боярыней не буду никогда!

Развернулась, взяла Изяслава за руку и повела в возок. Усадила сына, уселась сама и накрыла его и себя медвежьей шкурой.

— Трогай! — махнул рукой князь и поезд княгине Рогнеды, подымая снежную пыль, тронулся на северо-запад, на реку Свислочь, где будет воздвигнут город Изяславль.