Франц Финжгар - Славянский меч [Роман]

Вот уже третий год минул, как не снимает он доспехов. Он очистил Фракию и Мезию [16] Фракия и Мезия — византийские провинции на северо-востоке Балканского полуострова, куда славяне вторгались особенно настойчиво и энергично. от варваров [17] Варвары — так византийцы, по античной традиции, называли всех неромеев (ромеи — самоназвание коренных византийцев), чужеземцев. — могущественных славинов и антов, которые налетали из-за Дуная, как тучи саранчи, грабили и уводили в плен византийских подданных, наводя ужас на Константинополь. Он прогнал их за Дунай, и они укрылись в высокой траве на широких равнинах, забрались в долины и леса, словно загнанные звери. Сколько добычи, сколько волов и овец, сколько пленников, крепких и рослых, отправил он в Византию. Но Византия, как море. Все поглощает и по-прежнему голодна и ненасытна, точно огненная бездна. Юстиниан [18] Юстиниан (527–565) — византийский император (или василевс: по-гречески — царь), в правление которого империя вела широкую завоевательную политику на западе с целью восстановления здесь прежних границ Римской державы. — хороший император, но прожорлив, как дракон. И, однако, утробу его можно было бы наполнить, если бы не императрица Феодора [19] Феодора (род. в нач. VI в. — 548) — византийская императрица, жена Юстиниана. .

Вспомнив о ней, Хильбудий сжал кулак и схватился за рукоятку меча.

Императрица Феодора — щеголиха, прелюбодейка, бывшая цирковая актерка. И он, трибун, должен, стоя пред ней на коленях, целовать ей ногу, ту самую ногу, которую следовало бы отрубить, потому что она ведет на стезю преступлений. О, да он скорее предпочтет простую ячменную кашу, буйволову шкуру на соломенном ложе, стрелы славинов, чем такой унизительный поцелуй. Честных героев Феодора не жалует, а раздушенных франтов принимает в роскошных покоях и осыпает почестями. Где мы, что ждет нас?

Хильбудий грустно прислонил голову к деревянному столбу и глядел на дунайские волны, спокойно катившие вдаль.

Но что это?

Полководец повернул голову, его всклокоченные слипшиеся от пота кудри зашевелились.

Второй сигнал — за ним третий, четвертый.

Часовые подняли тревогу! Лагерь ожил. Все закипело перед шатром полководца, посреди претория [20] Преторий — у древних римлян, позднее и у византийцев — центральная часть военного лагеря, где находился полководец. собрались военачальники.

Хильбудий уверенным шагом победителя спокойно и неторопливо подошел к часовому у ворот лагеря. Страж указал ему на приближавшийся конный отряд.

— Это гонцы из Константинополя. Давай отбой, пусть воины отдыхают. А потом пойди отвори!

По звуку трубы лагерь утих, военачальники разошлись. А Хильбудий спустился по лесенке с вала и пошел через ворота навстречу всадникам. Он даже не распорядился зажечь факелы. Ночь была такой ясной, что при лунном свете он различал лица.

Поравнявшись с Хильбудием, соскочил с коня на землю таксиарх [21] Таксиарх — командир таксиса (сотни воинов). Асбад. Его доспехи сверкали золотом, легкий шлем украшали разноцветные каменья. Он восседал на красивом жеребце, покрытом дорогим седлом, на узде мерцали позолоченные пряжки. По сбруе сразу можно было определить, что конь этот из царских конюшен.

Асбад приветствовал трибуна Хильбудия с дворцовой учтивостью. Хильбудий ответил ему сурово и кратко, как солдат, которому крепкое рукопожатие милее поклонов. Он проводил его в свой шатер и пригласил сесть на дубовую колоду, перед которой стояла грубо отесанная плаха-стол. Потом собственноручно высек огонь, зажег глиняный светильник, висевший посреди шатра, и вышел распорядиться насчет ужина.

Асбад осмотрелся. Мечи, копья, несколько доспехов со следами вражеских ударов на груди; кое-где на них еще заметны пятна крови. Все это удивило Асбада. На губах его появилась усмешка. «И это полководец! — подумал он, — Такая берлога под стать варвару, а не полководцу ромеев!»

Когда Хильбудий возвратился, Асбад все еще стоял посреди шатра.

— Садись, таксиарх! Ты устал. Я приказал изжарить на ужин ягненка. Вы долго ехали?

— Четырнадцать дней!

Хильбудий ничего не сказал, но, окинув Асбада многозначительным взглядом, подумал про себя: «Будь это правдой, твой доспех не сверкал бы так и конь бы устал куда больше!»

— Ты привез важные вести?

— Светлейший господин и василевс Юстиниан тебя, раба своего, приветствует и шлет тебе это письмо.