Иван Франко - Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

И думал он: «Так вот в чем бог солгал
Отцу, и мне, и людям. Ведь такое
Без воли и без ведома его
Немыслимо! Кто надвое разрезал
Жизнь и познанье, лютыми врагами
Их сделавши? Но бог ли это сделал?
Еще тогда, когда в своем раю
Деревья эти он сажал, Адама
Не сотворив еще, — уже тогда
Его и род его обрек на муку,
На вековечную! Ведь если знанье
Враждебно жизни, для чего желать
Познания? Зачем же мы не камень?
А, — если он хотел, чтоб не вкушали
Плодов познанья, для чего же древо
Он вырастил, в плоды соблазн влагая?
Желая, чтобы живы были мы,
Зачем сперва не приказал питаться
Плодами древа жизни?»

          Словно чайка,
Которая, летая над трясиной,
Зовет детей и грудью рвет тростник,
То снова к солнцу в вышину взовьется
И все кричит, и вьется, и кружит, —
Так Каппа мучительная дума
В кольце безвыходном металась, билась,
Бессильная, Усевшись под скалою,
Он отдыхал, облит холодным потом.
Закрыл глаза, и вновь пред ним возникло
Виденье рая, и другой дорогой
Мысль потекла его.
        «Так в чем же — знанье
И вправду ли оно враждебно жизни?
Выходит, так! Ведь это жажда знанья
В моей душе воспламенила злобу
На брата, сделала меня убийцей —
За то, что он, не мысля, по-простому
Хотел меня, родного, обратить
К той детской простоте, чья прелесть мною
Давно забыта? А куда оно
Ведет моих потомков? Зверя, птицу,
Себя терзают, землю обнажили,
Ища себе добычи для убийства.
Малейший камень, будь остер и тверд,
Годится им для стрел, ножей и копий;
Затем рога ломают у оленя,
У зверя зубы. От жены я слышал,
Что люди отыскали некий камень,
Который плавится в огне, как воск,
И этот камень превращают в стрелы,
Ножи и копья, тверже и острее,
Чем из кремня. Вот — знания дорога!
Кровь, раны, смерть оно приносит людям.
Так для чего стремимся к знанью мы?
Желаем смерти, значит? Нет, неправда!
Я разве смерти Авеля желал?
Я жить хотел по-своему — и только,
Желает ли охотник смерти зверя?
Он хочет жить, ему потребно мясо!
Он хочет жить и должен защищаться,
Чтоб зверь его не съел! А тот, кто лук
И стрелы выдумал, желал ли он,
Чтоб смерть явилась? Нет, лишь жить хотел он,
Придумывал опору, чтобы жить!
Итак, познание — не жажда смерти,
Не враг живым! Оно — дорога в жизнь!
Оно спасает жизнь! И в этом — всё!
Как та стрела, что убивает птицу,
Сама — не птица! Как тот нож, что режет,
Сам — не убийца! Не виновно в том
Познание! Оно — ни зло, ни благо.
Тогда лишь благо или зло оно,
Когда направлено на зло, на благо.
Кто ж направляет знание? В руках
Кто держит знанье, как охотник стрелы?
И кто охотник?»

       Не привыкший мыслить,
Ум Каина, как раненая птица,
Метался, содрогался в темноте,
Но на вопросы ясного ответа
Не мог найти. И вновь иным путем
Пошел.

   «А древо жизни — это что?
В его плодах какая сила скрыта?
И вправду ли они дают бессмертье?
Как видно, нет! Ведь даже эти люди
В раю, которые плодов вкусили,
Под злобными ударами толпы,
Я видел, падали и погибали.
Так что же плод давал им? Я! Узнал!
Они на смерть спешили, как на праздник,
С улыбкой умирая; и своих
Мучителей они благословляли.
Что значит это? Смерть им не страшна!
Источник жизни в их сердцах таится!
Что ж это за источник?…
        Вот, я видел:
Едва от древа жизни кто вкусил —
Вмиг просветлялся, благостным покоем
Охваченный, и звал других, скликая
Их всех к себе; врага, убийцу злого,
Как друга, обнимал; и был он, точно
Мед чистый, сотовый, благоуханный
И сладостный, и светлый, и приятный,
Одним священным чувством весь наполнен.
Так вот: одна великая любовь —
Источник жизни!»

        И взметнулся Каин,
Как зверь испуганный, и озирался
Вокруг себя, шепча, как в исступленье:
«Одна любовь! Ужели так, о боже!
Ужели в этих двух словах лежит
Разгадка всех судеб, какой вовек
Ни древо знания, ни зверь не скажет
Таинственный? Несчастные вы люди!
Зачем вы к дереву тому стремитесь?
И что найти хотите вы у зверя?
К себе взгляните в сердце, и оно вам
Расскажет больше, чем все звери рая!
Добро, любовь! Ведь мы в себе их носим!
Их благостная завязь в каждом сердце
Живет — и надо лишь взрастить её,
И разовьется! Значит, мы храним
В себе источник жизни, значит, к раю
Нам нечего и незачем, стремиться!
О боже мой! Ужель возможно это!
Ужели с нами ты шутил, как шутит
Отец с детьми, в тот день, когда из рая
Нас изгонял, и тут же в сердце нам
Вложил свой рай, нас одарил в дорогу?»