Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

— Кастор. Так его зовут. У него есть имя, Джордж, не забывай об этом. Ему девять лет, он у меня с двух месяцев, и я в долгу перед миссис Каррингтон за его спасение!

— А я повторяю, что дело сделано. Каррингтон больше не получит ссуду от моего банка. Доброй ночи!

— Джордж,— сказала Харриет.

Что-то в ее голосе остановило Джорджа у двери.

— У меня обязательства перед Клоуэнс, — продолжила Харриет, — и их надо исполнить.

— Значит, придумай для этого другой способ.

— Есть только один. Сделай это ради меня.

— Не могу и не стану!

— Просто побалуй меня.

— Побаловать тебя? — возмущенный Джордж уставился на нее. Что она имеет в виду? Впервые его просят о таком. — В последний раз говорю, я все решил! Мое решение остается неизменным! Если его не повесят, как он того заслуживает, я уж точно не позволю ему жить припеваючи за счет человека, которого он обокрал! Увы, он не сдохнет в канаве и не угодит в тюрьму за долги, как я надеялся. Я совсем позабыл их связи с банком Корнуолла. Вот досада. Но ему придется продать дом! Он все продаст и хоть в какой-то мере вернет мне украденное. И я прослежу за тем, чтобы в Корнуолле он больше не смог работать!

Харриет смотрела на серое и суровое лицо мужа с долей отвращения.

— И тебе нет до меня дела?

— До тебя? О чем ты говоришь? Само собой, мне есть до тебя дело. Но не настолько, чтобы позволить этому негодяю преуспевать, когда его надо приструнить!

— Но меня действительно надо побаловать, Джордж.

Он стукнул по распахнутой створке двери ладонью и выкрикнул:

— Побаловать? Побаловать? Что за тупое и дурацкое словечко! Я не понимаю, о чем ты толкуешь.

— Речь о новой жизни, — ответила Харриет.

Джордж шмыгнул носом и вытер влагу.

— Что ж, не знаю, к чему ты клонишь, но могла бы сказать и утром. А раз уж нет...

— Я о том, — сурово процедила Харриет, — что я в интересном положении, беременна, в тягости, жду потомства, называй как угодно. Есть множество наименований для производства ребенка, как и для действия, благодаря которому зарождается жизнь. Если ты...

— Это что, какой-то розыгрыш? — снова крикнул не на шутку рассердившийся Джордж, всматриваясь в нее так, словно его зрение внезапно ухудшилось.

— Тебе может так показаться. Но нет. Я сама удивлена, поскольку никогда раньше не зачинала ребенка. Но, в конце концов, это естественное следствие соития. В моем возрасте рожать первого ребенка опасно, мне тридцать четыре, но рожали и женщины постарше. Больше всего меня злит и расстраивает, что всё случится в разгар охотничьего сезона. Полагаю, дитя родится на Рождество. Ужасная досада.

Дверь под рукой Джорджа слегка задрожала.

— Ты точно меня не разыгрываешь?

— Разумеется, нет. Если бы.

Последовало долгое молчание. Наконец, Харриет встала и наклонилась к камину, чтобы кинуть пару поленьев.

— Так ты, — чуть слышно вымолвил Джордж, — это и подразумевала под тем словом?

— Каким словом?

— Побаловать.

Харриет мрачно усмехнулась.

— Да, Джордж. Пожалуй, так оно и есть.

От леди Полдарк из Лондона старшей дочери в Фалмут.

Дорогая Клоуэнс!

Я получила письмо от отца!!! Оно дошло благодаря стараниям премьер-министра и приказу из Вердена, он сообщает, что здоров и не испытывает лишений. Я бы прислала тебе письмо, но не в силах с ним расстаться. Само собой, он скажет, что здоров, только бы меня успокоить, но что-то в письме заставляет меня ему верить. Он ужасно злится, что его держат взаперти, но, пожалуй, этим все ограничится, надеюсь на это. Еще он сообщает, что привык к французской пище и придется потрудиться, чтобы угодить ему, когда он вернется в Нампару! Пока точно не определен срок его содержания под стражей, и это меня страшно беспокоит, но я хотя бы получила письмо, и это важно, он шлет горячий привет тебе и всем остальным!!! Кажется, он прибыл в Париж всего через пару часов после нашего отъезда. До сих пор не могу себе этого простить.

Я задержусь в Лондоне еще на несколько недель, а Изабелла-Роуз с Генри вернутся домой вместе с Кэролайн. Лучше бы мне последовать их примеру, но мне кажется, что тут я ближе к твоему отцу, чем в Корнуолле. Это так отличается от его предыдущих отлучек, когда я присматривала за домом, шахтой, детьми, хозяйством и всем остальным, ведь я знала, что он постарается поскорее вернуться домой и что ему не причинят вреда.

В конце концов, мне все равно придется вернуться домой без него. Наши отношения с Францией ухудшаются, нельзя заглянуть в будущее, но я волнуюсь за Джереми.