Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

Возник слух, что на самом деле она знает французский куда лучше, чем притворяется. А ее попытки объясниться на ломаном языке воспринимались как заговор с целью посмеяться над французами и их языком. Ее честные ответы на утонченные комплименты признавались остроумными. Ее общества искали и женщины — женщины куда более зрелого возраста, уверенные, что они все еще в самом расцвете лет.

Ей пришлось пройтись по магазинам — покупок, сделанных для Бовуда, оказалось недостаточно — и Жоди де ла Блаш поехала с ней как переводчик и консультант. Не только отвезла ее в подходящие магазины, но и настояла, чтобы товар продали по приемлемой цене, и делала такие замечания насчет некоторых прекрасных тканей или туалетов, что Демельза оскорбилась бы, будь она модисткой. Но как только они все купили, оплатили и поехали домой, Демельзу переполнило восхищение. Жоди оказалась очень женственной, но во французском духе, Демельза никогда не встречала никого подобного.

С молчаливого согласия Росса они купили два новых платья, одно для вечера, другое дневное. Дневное платье было из нефритово-зеленой кисеи с подкладкой из серого марокканского шелка, а вечернее — из богатого сливово-фиолетового бархата с открытыми плечами и широким шарфом из серебристого тюля. К нему полагались чрезвычайно модные сандалии, а также чулки, веера и ридикюли. Демельзе становилось смертельно страшно от мысли, сколько все это стоит, но в то же время смертельно хотелось все это надеть. Как и все остальные мужчины, Росс одобрил результат. Но в отличие от остальных мужчин, он мог доказать свое одобрение, когда они возвращались домой вечером, а чаще всего — уже под утро. И хотя прошло много лет с тех пор, как он влюбился в жену, теперь он словно влюбился заново.

Он даже, вот уж чудо из чудес, разрешил заказать новый костюм для себя самого у Стауба с улицы Ришелье, поскольку его вечерний наряд безнадежно устарел. Бриджи и чулки вообще больше не надевали, за исключением королевских приемов. Молодые люди, как правило, носили яркие сюртуки, вышитые жилеты, узкие панталоны с пуговицами на щиколотках и туфли на низком каблуке.

Жоди попыталась убедить Демельзу сделать прическу à la Titus, то есть коротко постричься и завить волосы: носить новые шляпки станет гораздо легче, да и вообще это последний писк моды. Но Демельза лишь согласилась постричься чуть покороче. Ей не хотелось терять так много волос, часть самой себе, и было страшно показаться на глаза Россу. Но когда он ее увидел, то согласился с таким компромиссом и одобрил прическу.

Иногда она смотрела, как Жоди красится. Жоди наносила румяна на уши, виски и под брови. Это казалось удивительным. Демельза не позволила Жоди прикасаться к собственному лицу, но, оставшись в одиночестве, немного поэкспериментировала, и результат оказался интересным.

Конечно, ее многое удивляло в этом странном городе. Все плюются, причем и женщины, и мужчины — и в церквях, и в магазинах — растирая плевки подошвой. На улицах нет тротуаров для пешеходов, а потому стоит быть начеку, ведь в любой момент из открытого окна могут вылиться помои. Простолюдины носят деревянные башмаки, что делает шумные улицы еще более шумными. Воздух гораздо чище, чем в Лондоне, но мусора здесь даже больше. Еда странная, зачастую низкого качества, но с богатыми ароматами.

Она смущалась, когда за ними, как за англичанами, неслась толпа приплясывающих и смеющихся уличных мальчишек. Впрочем, многие взрослые вели себя не лучше, вставляя громкие и нелестные замечания об их шляпах или нарядах. С другой стороны, на улицах крайне редко попадались пьяные, а с лошадьми всегда хорошо обращались. Да и люди, если не считать тех, кто стремился их оскорбить, были очень вежливы. Беллу развеселило, когда она увидела, как арестовывают мужчину, помочившегося на стену.

Все шло прекрасно.

Или почти прекрасно. Не считая настойчивости Жана-Ламбера Тальена, вовсе не желающего уступать более молодым и красивым людям и замечать отвращение, которое испытывает к нему Демельза. Не желая портить отношения, Демельза пыталась скрыть свою неприязнь. Менее толстокожий мужчина давно бы отступил. Именно с ним оказалась связана первая неприятная сцена за время их пребывания.

Росс, державшийся еще менее терпимо по отношению к людям, которых недолюбливал, сохранял верность собственной стратегии — выслушивать всех и в общих чертах соглашаться с каждым. Так что к месье Тальену он относился снисходительно и с прохладной вежливостью, которую тот ошибочно мог принять за дружбу. Хотя едва ли он вообще думал о чувствах Росса, потому что был уверен — любую женщину, долго состоящую в браке, перестает заботить собственный муж. А эта бесхитростная англичанка с красивым лицом и очаровательными манерами просто не может не влюбиться в него, совершившего столько приятных завоеваний в прошлом.