Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

Они прибыли в казарму Джереми, но быстро переехали в маленькую, но приятную комнату на улице Намюр. Служебные обязанности Джереми в мирное время носили условный характер: редкие занятия по строевой подготовке и военной стратегии, иногда визиты и кое-какие поручения старших офицеров. В остальном у них всё складывалось отлично, они ходили на частые балы и званые вечера, познакомились с другими английскими семьями, прибывшими сюда, потому что кто-то из семьи носил военную форму; ездили в Суаньский лес в нескольких милях к югу от города, читали, беседовали, ходили по магазинам и предавались любовным утехам.

Они отдавались друг другу со всем пылом новобрачных и примесью еще какого-то чувства. Четыре года назад Джереми убегал от таможенников, и его укрыла эта властная девушка. И с той поры стала для него единственной. Беззаветно преданный ей, как одержимый, он перестал замечать других женщин. Такая губительная и невыносимая любовь встречается редко, а он страдал от неразделенной любви свыше четырех лет.

И тогда, окончательно потеряв всякую надежду, Джереми решил последовать безумному отцовскому совету и напоследок увидеться с Кьюби. Как вор, он забрался ночью к ней в замок и каким-то непонятным образом убедил ее, сам до сих пор не понимая, как ему это удалось, уехать вместе с ним. И она уехала. Они сбежали, как в средневековом рыцарском романе, и Кьюби сознательно отдалась ему до свадьбы. Сбылась его мечта; порой ему не терпелось увидеть ее, чтобы удостовериться — это не сон, а холодный и циничный реальный мир.

Что касается Кьюби, то после отказа Валентина от брака с ней, она смирилась с мыслью навсегда остаться старой девой и даже посчитала, что счастлива жить с матерью, сестрой, братом и двумя его детьми в прекрасном замке, строительство которого все еще не завершено; и тут перед ней предстал высокий офицер, повзрослевший и более уверенный в себе, и внезапно на нее нахлынуло сильное чувство, влечение, которого она прежде не ощущала, едва осознавая или успевая сообразить, что оно значит... Кьюби не мучилась сомнениями, разочарованиями, внезапными прозрениями. Порой она вспоминала оставленную в Каэрхейсе семью, но только как тень прошлого.

Словно в ее характере столкнулись все чувства, эмоции, невольно сдерживаемые здравым смыслом, поэтому прежде ее не взволновала мысль о свадьбе с Валентином, обаятельном юноше, который ее не любил, и лишь совсем немного всколыхнуло обожание Джереми, желающего только ее на всем белом свете.

Плотина чувств вовремя прорвались, к счастью для Джереми и благодаря ему. Прорвалась окончательно — единожды поддавшись чувствам, Кьюби уступила им дорогу. Она с радостью дарила свое прекрасное тело мужу по первой же прихоти, то целомудренно, то вызывающе, то исступленно, в зависимости от настроения. Они предавались любви до полного изнеможения. Но не насыщались друг другом.

Они прекрасно ладили, пылко, радостно, ничего не скрывая. Джереми не видел в ней ничего дурного, как и она — в его поступках. Даже появление Лизы Дюпон, его бывшей любовницы, не омрачило настроения. Эта интрижка случилась, когда Джереми утратил все надежды на Кьюби. Теперь он даже не смотрел на Лизу, и после второй встречи та пожала плечами и спокойно отошла прочь.

— Милая девица, но, по-моему, станет толстушкой, — сказала Кьюби. — Я счастлива, что ты выбрал меня.

Они жили прекрасно. У Джереми лежали деньги в брюссельском банке — следствие той авантюры, о которой он старался не вспоминать, а когда они закончились, он взял кредит. Кьюби, умудренная горьким опытом расточительства брата, стала экономить, но Джереми сказал, что скоро получит деньги за счет прибыли от Уил-Лежер, и можно покупать в кредит, в расчете на то, что они оплатят счета, когда Джереми покинет армию.

Когда это случится? Довольно скоро, думал он. В условиях мира во всей Европе полки, скорее всего, распустят, хотя до него доходили слухи, что союзники не сошлись во взглядах на Венском Конгрессе, и не исключено, что британское правительство решит пока оставить войска в Европе. Предпочтительно остаться до октября, тогда он отслужит два года. И если все пойдет хорошо, он сможет продать свой офицерский чин, хотя этот полк не самый привлекательный, и вернуться в Корнуолл к Рождеству.

Тем временем жизнь в Брюсселе протекала славно.

Невзирая на то, что она редко вспоминала о прошлой жизни, Кьюби слегка омрачало отсутствие вестей из Каэрхейса (ни слова), поэтому, когда она получила письмо, то нервно сломала печать и поднесла бумагу к окну, чтобы прочесть. Его послала мать.