Шарль Лоран - Шпион Наполеона. Сын Наполеона [Исторические повести]

— Вы понимаете, о чем вас спрашивает Шульмейстер? — сказал главнокомандующий, испытывая взглядом взволнованное лицо своего офицера.

— Я прекрасно слышу, что он сказал, но я не очень хорошо его понимаю.

— Не получили ли вы вчера предложения одного человека подозрительного вида?.. Я должен думать, что нет, потому что вы ничего мне об этом не говорили. Говорите же наконец: предлагали ли вам деньга за какое-нибудь дело?

— Конечно, нет! — протестовал Венд на всякий случай.

— Так вы не имели вчера дела с человеком, носящим имя Шульмейстера?.. Вы не помогали его переодеванию, чтобы он мог пройти к офицерам, составляющим военный совет?

— Нет! Нет! Все это неправда!..

— Вы не знаете никого из товарищей, кто мог бы сыграть эту роль?

— Никого, генерал! Клянусь вам, никого!

— Нет надобности клясться, поручик, я верю вам… Но объясните же мне тогда, отчего имя этого честного человека вас только что поразило до такой степени?

Венд мало-помалу начал овладевать собой. Рассуждения стали проявляться в его мозгу… Он еще не знал, чем все кончится, но думал, что немного дерзости, и он может выйти из этого положения.

— Я давно знаю имя Шульмейстера, — сказал он, — но никогда не встречал его лично. Мне известно, что этот человек — самый драгоценный из агентов и самый надежный, которому начальник армии может поручить дело. Признаюсь, я не ожидал встретить его таким… Вот отчего я так удивлен.

— Благодарю вас, поручик, за ваше доброе мнение. Но признайтесь, что все-таки неприятно, когда другой выдает себя за меня!.. Боже мой!.. Боже, если бы я его знал!

— Наконец, — сказал Мак, — Шульмейстер, которого я никогда не видел, но только переписывался с ним с некоторых пор, рассказал мне, что один из его прежних разведчиков, после того как обобрал его, назвался его именем и затем незаметно проник в Ульм. Он опасается, что этот несчастный уже нас обманул относительно намерения неприятеля. Я невольно сравнил то, что он рассказал, с известными фактами, свидетелем которых я был вчера. Так вы положительно утверждаете, что ничего не знаете, не правда ли, поручик? Ваша исключительная роль как начальника нашей разведочной службы позволяет вам знать эти дела. Однако вы не знаете их?

— Клянусь честью!

— Хорошо.

Мак не прибавил более ни слова. Что же касается крестьянина, он тоже молчал, но при этом поднял на Венда глаза, в которых презренный мошенник прочитал с быстротой молнии свой приговор: «Негодяй!».

Но как он мог угадать, что этот толстяк с угреватыми, красными щеками, с волосами цвета кудели, с тяжелыми ногами, с красными руками (потому что они были стиснуты в кисти очень тесными рукавами) был одно и то же лицо со вчерашним Шульмейстером? У последнего, напротив, щеки были бледны, волосы цвета пламени, ноги сухие и нервные, а руки белые.

Поручик видел, что главнокомандующий еще некоторое время разговаривал с хитрым страсбуржцем и даже сделал множество заметок, слушая его. Сам Венд держался в стороне, пока длилась беседа, из которой он не уловил ни слова. Его мысль, вернувшись ко вчерашнему дню, вызвала перед ним ненавистное лицо «другого», которого он давно знал под тем же именем, оставшегося накануне вечером с Доротеей, в маленьком доме, по соседству со рвом.

Если в эту минуту перед ним был настоящий Шульмейстер, рассуждал Венд, кто же был тот самозванец, до последнего дня обманывающий его? Не он ли внушил Доротее выгнать его и, наверно, после насмехался над ним вместе со своей сообщницей?

Генерал Мак, окончив расспросы и записывание своих замечаний, вышел из кабинета и оставил одних, с глазу на глаз, вчерашних сообщников, а сегодняшних врагов. Тогда Венд принялся рассматривать во все глаза странную фигуру, которую он видел впервые.

Он мог вполне доставить себе это удовольствие, так как неизвестный приблизился в его сторону, не прячась от дневного света. Чем больше он смотрел на него, тем менее его черты напоминали даже приблизительно черты его соперника.

Поистине Шульмейстер устроил все прекрасно, от грима и прически до одежды. Ему приходилось обманывать не только такого подозрительного старика, как главнокомандующий, но и такого профессионального разведчика, как поручик. Он увеличил предосторожности, изменил всю свою особу, от своих привычек до жестов и до голоса.

Теперь, когда партия была выиграна, так как Венд, отрицая перед начальником свои отношения к Шульмейстеру, которые легко было доказать, находился совершенно в руках последнего, то можно было немного позабавиться.