Виктор Квашин - Последняя крепость империи

В словах друга был смысл. Но для Сиантоли ключевым было — предательство. Он — участник предательства, и с этим он не мог примириться. Но и делать было нечего. Бежать? Куда и зачем? Убить самозваного государя? Но тогда действительно разбегутся все войска. Пусть пока будет так как есть. «Разума ты отпусти поводья, вывезет к свету лошадка-судьба!»

Особой сотне добавилось работы. Государь часто выезжал из столицы. Он лично встречался с войсками в местах их расположения, он говорил речи, которые вдохновляли, и количество дезертиров резко сократилось. Он приказал выставить охрану вокруг пригородных полей, и грабежи крестьян прекратились. Он отдал земли бежавших крестьян тем, кто работал, и его полюбил сельский люд. Жизнь в новом государстве налаживалась.

Кидани пошли в наступление по всей ширине северной границы. За три месяца упорных боёв они продвинулись к столице на расстояние двух дней пути. Пленные говорили, что Елюй Люгэ поклялся своими руками порвать грудь Пусянь Ваньну и съесть сырым его сердце. Положение было тяжелейшим. Войска устали. Снова участились побеги. Город и пригородные санитарные лагеря были переполнены ранеными. Лекарей не хватало.

Государь послал гонцов к монгольскому хану. Сиантоли узнал об этом, потому что с гонцами поехали два десятка из его сотни. Они вернулись через месяц. Результат никому не говорили, кроме особо приближённых. Сиантоли узнал от Дзэвэ.

— Ты человек секретный, тебе можно. Государь просил защиты у хана и получил её. Теперь правитель Да Чжэнь «слушается» монгольского хана.

— Но это же невозможно! Мы же предали сами себя! Мы — чжурчжэни! Как можно?

— Это печально, но выхода действительно нет. Хан обещал отправить гонцов к Елюй Люгэ, чтобы он остановил свои войска. Сами мы их не удержим.

— Мы предали великую Золотую родину в год её столетия. Какая подлость!

— Надо же, ты помнишь даты! С этой войной никто и не вспоминает…

— Я родился в год семидесятилетия, отец этим гордился и всегда напоминал. Ладно, будем жить.

Лето заканчивалось. Тучи мух облепляли стены, столики для еды, пищу и лица. Слуги устали разгонять назойливых насекомых. Говорили, что такого не было много лет, со времён большого мора.

Сиантоли теперь всегда был в плохом настроении. Нежная Олохи не развеивала грусти. Казалось, что мир закончил своё существование и доживает в агонии последние дни.

Последние дни пришли. Киданьская тяжёлая конница клином пробила оборону и окружила Дунцзин. Следом подошла пехота со штурмовыми орудиями. Началась подготовка к штурму. Окружение произошло слишком быстро, чжурчжэньские войска не успели войти в город. Гарнизон был мал для длительной обороны. Запасов в складах всего на два месяца. Вот эти два месяца и остались до конца жизни. Олохи плакала. Надежда оставалась только на монгольского хана.

Вечером правитель созвал государственное совещание. Позвали также начальников складов, обозов, конюшен, командира особой охраны государя и командира особой сотни. Пусянь Ваньну был в военной форме командующего войсками. В последние месяцы он всегда был в этих одеждах. Сказал без предисловий:

— Положение критическое. Получены достоверные сведения, что штурм назначен на послезавтра. У противника хорошая артиллерия, отменные специалисты. Координируют осаду монгольские нойоны. Город они возьмут. У нас есть выход.

Последние слова были столь неожиданны, что присутствующие застыли с открытыми ртами. «Сдаться», — договорил про себя Сиантоли и принял решение умереть в бою.

— Мы сделаем то, чего от нас не ждут — мы уйдём из крепости, прорвёмся на простор и соединимся с войсками. А там ещё посмотрим, кто кому сердце вырвет! Какие вопросы?

— Государь, за два дня мы успеем провести…

— У нас нет двух дней. У нас нет никакого времени. Даже на споры. Если мы начнём подготовку к прорыву, об этом немедленно узнают враги. Такие вилы в сене не спрячешь. Мы пойдём на прорыв сейчас. Немедленно. На сборы даю один час. Запас пищи — на три дня. В обозы минимум, только самое ценное и необходимое. Деньги? Слишком тяжелы. Министр финансов, возьмите лишь драгоценности, медь оставьте, пусть подавятся. Повозки только лучшие, которые выдержат скачку на предельной скорости. Выходят только военные. Население оставляем.

Прорыв через двое ворот. В главные напором пойдёт основная часть войск — все на лучших конях и совсем без обоза. Они должны прорваться и увлечь за собой противника. Ворота не запирать. Кидани ворвутся, так и надо. Мы выйдем с малым отрядом западными воротами через короткое время после того, как враг войдёт в центральные. С нами идёт моя личная охрана, охрана финансов и особая сотня. Оба отряда должны соединиться в расположении наших войск в северо-восточном уезде. Всё. Готовиться! Духи нам помогут!