Фаддей Булгарин - Димитрий Самозванец [litres]

Еще не рассеялся мрак зимнего утра, но Леонид, при свете лампады, уже трудился в своей келье и переписывал хартию, данную ему Иваницким, о несчастиях Димитрия-царевича. Вдруг тихо постучались у дверей. Леонид спрятал рукопись за печь и отворил двери. Вошел давний его знакомый подьячий Андреян Тулупов; с беспокойством осмотрел комнату, выглянул в коридор и, взяв Леонида за руку, поспешно подвел его к окну и сказал:

— Да не покажется тебе странным, что я пришел к тебе в эту пору. Беда, беда великая нам угрожает! В городе разнеслись слухи о чудесном спасении царевича Димитрия, и весть о сем дошла до государя. Он повелел схватить всех, кто только повторял эту весть, всех, кто слышал, и злому боярину Семену Никитичу поручил сделать розыск. По несчастью, я слышал также о царевиче от крылошанина вашей обители Мисаила Повадина и, как верный россиянин, радовался перед другими спасению законного государя. Мисаила схватили под Москвою, и он показал на многих, а в том числе и на меня. Из вашей братьи велено взять тебя, отца Варлаама и какого-то странствующего чернеца Григория из роду Отрепьевых. Родственник мой, служащий в Тайном сыскном приказе, сказал мне, что нам не миновать пытки и что в наступающую ночь поберут всех нас в темницу. Я пришел к тебе предостеречь от угрожающей опасности и просить совета, что должно делать в этой беде.

Леонид во время сего повествования изменился в лице. Он подумал и сказал:

— Надобно бежать из Москвы, это одно средство к спасению. Мисаил изменил!.. Хотя я ни в чем не виноват, но боярин Семен Никитич привык искать жертв, а не истины. Надобно бежать!

— Знаешь ли ты этого отца Григория? — спросил подьячий. — Мисаил показал, что он твой приятель и проживал у тебя в келье. Надобно было бы предуведомить его об угрожающей ему опасности.

— Откуда у тебя такое сострадание к неизвестному тебе человеку, Андреян? — сказал Леонид. — Надобно думать прежде о себе, а там уже о других.

— Я оттого сострадаю к незнакомому мне человеку, что его велено поймать непременно, преимущественно пред другими, и даже назначили великую награду за его голову, — сказал подьячий. — Признаюсь тебе, что, если в самом деле правда, что царевич жив, то я душой за ним и хотел бы спасти преданного ему человека: он, верно, знает много кое-что о царевиче, когда об нем хлопочут более, нежели о других.

— Не бойся за отца Григория! — отвечал Леонид. — Он нелегко попадет в силки, и убежище его безопасно от поисков.

— Но все-таки лучше предуведомить, — возразил подьячий. — Пойдем, отче, и спасем доброго человека!

— Я не могу видеться с ним при чужих людях, — отвечал Леонид.

— Итак, спаси по крайней мере меня! — возразил подьячий жалобным голосом. — Я никогда не выезжал из Москвы и попаду в беду на первом ночлеге. Не знаю даже, куда бежать?

— Всякое место хорошо от казни и пытки, — сказал Леонид. — Если хочешь бежать с нами, достань себе монашескую рясу, запасись деньгами и ожидай в сумерки за Серпуховскою заставой, в роще, что направо от большой дороги. Я туда непременно явлюсь, быть может, с товарищем; свистну три раза — тогда выходи из лесу. Теперь ступай отсюда. Мне надобно в Москве исправить кое-какие дела.

Лишь только подьячий вышел, Леонид положил за пазуху свои бумаги, надел дорожную рясу, собрал все свои деньги и поспешил в келью к Варлааму, которого застал в постеле.

— Вставай, брат, бери посох и ступай за мною немедленно, — сказал Леонид.

— Куда, зачем? — спросил Варлаам, протирая глаза.

— Куда глаза глядят! — сказал Леонид. — Измена! Мисаил предал нас. Пытка и казнь нам угрожают!

Варлаам вскочил с постели и, смотря пристально на Леонида, долго не мог вымолвить слова.

— Измена! — воскликнул он наконец. — Что делать нам?

— Говорю тебе, бежать, и немедленно, — возразил Леонид. — Одевайся!

Чрез несколько минут Варлаам был одет. Леонид взял его за руку, и они вышли за монастырские ворота.

— Пойдем теперь к Иваницкому и уведомим его обо всем, — сказал Леонид. — Его ищут под другим именем, под именем отца Григория Отрепьева; но все надобно, чтоб он знал, что делается.

Едва Леонид успел вымолвить сии слова, как вдруг из-за угла монастырской стены предстал Иваницкий, в одежде русского купца.

— Мы к тебе! — воскликнули в один голос Леонид и Варлаам.

— А я к вам! — отвечал Иваницкий.

— Измена! — сказал Леонид. — Мы спасаемся бегством из Москвы… нас ищут…