Сергей Богачев - Аляска – Крым - сделка века

«Откуда они???» – удивлённо подумал подпоручик, отвлёкшись от своих тяжких мыслей и обратив внимание на гражданских, сбившихся в кучу вместе со своими повозками и скудными пожитками возле входа на переправу. Дородного вида баба с повязанным на голове красным платком зычным голосом орала на часового, стоявшего на входе в мост. Солдатик с ружьём ничего не мог противопоставить женщине, за спиной которой стояли несколько мужичков в потрёпанных картузах. На первый взгляд невозможно было определить, чья это жена – они одновременно кивали головами в такт её эмоциональным взрывам, а часовой только растерянно оправдывался, мол, приказ и он не может ослушаться офицера.

«Зови своего офицера!» – надрывалась женщина, набрав своей большой грудью как можно больше воздуха.

Над переправой, на холмах южной стороны раздались подряд два мощнейших взрыва. Место их определить можно было только по зареву, осветившему акваторию бухты. Наверное, пороховые погреба были единственными уцелевшими строениями на этой части города, и то, благодаря своей скрытости от огня противника. Больше ни одного целого дома там не осталось, тем более неестественным выглядело появление мирных жителей среди отступающих войск. Где они прятались? Зачем? Почему не ушли хотя бы во время штурма на другую сторону? Воистину, не исследована душа человеческая, её привязанности и странности…

– Где старший переправы? – спросил подпоручик Толстой караульного и этот его вопрос заставил женщину хоть на мгновение замолчать.

– Не могу знать, Ваше благородие! – отрапортовал солдат. – Может на ту сторону подался, почём мне знать?

– Под мою ответственность, приказываю пропустить эти три повозки! – граф, не отводя взгляда от опешившего солдата, указал рукой назад, где почти на самом краю набережной, теснимые военными подводами, стояли три арбы с несколькими тюками пожитков этих семей.

– Никак нет, ваше благородие! У меня начальство и приказ! Давай, не стопори! Чего рот разинул, земеля! Давай, веселее! – возле входа на мост образовалась пробка из-за остановившегося на минуту движения – в воду недалеко от переправы упали два ядра, причинив ранения нескольким возницам и морякам.

– Подпоручик Толстой! Третья лёгкая батарея! Приказам офицера подчиниться обязан! Фамилия?! – граф не ожидал от себя такой громкости голоса после всех тех упаднических мыслей, что он передумал, спускаясь к бухте. Скорее всего, безнадёжность, сутолока и всеобщее раздражение от вынужденного отступления должны были найти свой выход. Этим громоотводом стал караульный, растерявшийся от неожиданного напора артиллерийского подпоручика.

– Чёрт с вами… – еле слышно произнёс рядовой неуставную фразу и махнул мужикам, пропустив сначала телегу с ранеными, уложенными на жидкую подстилку из остатков сена. Мужички с благодарностью кивнули подпоручику и сразу же пнули двух осликов, неведомо как выживших в этой мясорубке. Третий же, самый из них тщедушный, и оказался мужем голосистой женщины. Он сам взял в руки оглобли и потащил свою арбу. Крепкая баба в это время быстро поклонилась графу и коротко крикнула ему, толкая уже сзади свою повозку: «Воздастся тебе, милок! Господь всё видит! Спаси тебя Бог!».

Среди ночи, под грохот взрываемых укреплений и складов, батарея Толстого переправилась на северную сторону. На той стороне переправы несколько офицеров указывали, кому куда следовать – перед ними стояла задача максимально быстро очистить выход с моста, чтобы не создавать заторов при движении.

Мокрые от морской воды, периодически заливавшей переправу волнами, артиллеристы шли к шестнадцатой батарее. Уже на подходе, когда пространство позволило двигаться не в колонне, подпоручик обратил внимание на гомонящую толпу солдат и матросов, собравшихся вокруг каменного парапета, на котором стоял человек в генеральском мундире, пытавшийся своим командным голосом перекричать толпу.

– Сдались на милость супостатам! Струсили! – перекрикивали друг друга озлобленные защитники Севастополя.

Генерал поправил пенсне, снял фуражку и громко продолжил:

– От того, что Москва сгорела в двенадцатом [6] 1812 г. , Россия не погибла! Москва возродилась, отстроилась, и казаки таки вошли через два года в Париж! Севастополь не сдан! Я приказал войскам отступить с позиций на Южной стороне, потому как не вижу смысла в дальнейших жертвах после падения Малахова кургана!

Толпа притихла, слушая своего командующего.