Аркадий Крупняков - У моря Русского

— Пошли в крепость. От раненого мы узнали, что это пришла консулу подмога из Сурожа и Чембало.

Иван был в памяти, хотя рану получил большую. Лекарь-еврей перевязывал грудь и живот раненого большими белыми платками и поил настоями трав. Увидев атамана, Иван приподнялся, подозвал его к себе и тихо сказал:

— Если не поспешим, — дела будут плохи. Знатные получили подмогу и сегодня непременно выступят из крепости. Беги в порт, собирай ватагу — и на корабли. Ждать нечего.

— А ты?

— Меня хлопцы приволокут прежде всех. О ватаге заботься.

— Родионка, подь сюда! — позвал атаман. — Беги к Воздвиженью, попроси священника похоронить Кирилла как следует, по-христиански. Потом мчись по котлам и зови всех ватажников в порт. Говори, «спешно уезжаем».

Семен Чурилов о стычке ничего не знал. Он успел за это время нанять двух капитанов и матросов на два корабля, побывал на «Святой Агнессе», все там привел в порядок, приказал вновь нанятым матросам подвести трирему к причалу. Все съестное, что нашлось в порту, ватажники перетащили в трюмы. Сухари, соленая рыба, вино и пресная вода — запасы немалые.

Василько попросил мастеровых охранять стены и ворота, пока ватажники садятся на корабль. Народу в порту собралось — негде яблоку упасть. Ватагу теперь не узнать: новых людей в ней больше, чем прежде. Да и есть от чего разрастись ватаге — сколько невольников Леркари с корабля выпустил, а еще больше освобождено от цепей на базаре! Есть рабы, ушедшие от хозяев, — на землю свою родную рвутся.

Скрипят дощатые трапы — ватажники идут на корабль. Ивашка и Грицько перенесены на суда прежде всех. Лишился Василько верных помощников — про обещание Ольге и думать забыл. Мыслимое ли дело оставить ватагу без головы. Хорошо, хоть Федька Козонок уцелел. Он старшим на втором корабле. На «Святой Агнессе» командуют Василько с Семеном.

К полудню на корабли забрались чуть не все ватажники. Ожидали только тех, кто по надобности задержался в городе. Василько подошел к Семену, сказал:

— Посмотри тут. Я проститься схожу.

— Может, не надо? Я ей все объясню.

— Вчера слово дал остаться. А видишь, все как повернулось.

— На улицах будь осторожен. Не дай бог…

Ольга с самого утра рада-радешенька. Пока Семен да Ивашка готовят корабли, она вместе с отцом укладывает повозки. Надумали все Чуриловы на время выехать из Кафы в Сурож. В возы кладут самое нужное, остальное остается в хороминах, которые будут заперты и заколочены. Никита угрюм и молчалив, сноха Антонина в слезах, а дочка весела. Просидела она смутные дни в лесу — не ведает, какая над ними висит грозовая туча. Отец ничего не говорит, только одно узнала: как ватагу проводят, по-тихому обвенчают их в церкви у отца Родиона.

Хлопнули ворота, Ольга взглянула во двор — Василько. Бросилась ему навстречу, но, взглянув в глаза его, тревожные и грустные, остановилась.

— Уезжаю… проститься пришел, — глухо произнес Василько.

Ольга не поняла сперва — о чем это он, потом, когда до нее дошел смысл сказанного, ухватила любимого за руку:

— В уме ли ты, милый мой! Не пущу я тебя! Не пущу-у!

— Совсем осиротеет ватага тогда. Ивашка на корабле умирает, Кирилл убит, Грицько-черкасин ранен. Не могу я в эту пору людей бросить. Держи не держи — уйду.

— Не увидеть мне больше тебя, чую — на век расстаемся, — заголосила Ольга.

Вошел Никита. Он понимал, какой опасности подвергается ватага, если корабли не успеют вовремя уйти в море. Молча подошел к Соколу, отстранил дочь и, троекратно поцеловав атамана, сказал:

— Не задерживайся, иди. Да хранит тебя бог. К зиме ждем.

Василько поцеловал Ольгу в последний раз и, резко повернувшись, пошел к воротам. Ольга бросилась за ним. Спотыкаясь, добежала до ворот и повалилась на землю…

У церкви Иоанна Богослова атамана окликнули. Он остановился — его догонял Ионаша.

— Прости, атаман, за задержку. Вот тебе письмишко тута.

— От кого?

— Прочти.

Сокол развернул мелко исписанную бумажку, склонился, разбирая витиеватые буквицы. Вдруг что-то тяжелое и холодное упало на голову. Он пошатнулся. Улица со щербатыми стенами, золоченые купола церквей подпрыгнули вверх, крутнулись в одну сторону, поплыли в другую и погасли, словно утонули в ночи…

Семен Чурилов метался на палубе, ожидая атамана. Прошло два часа. От Ивашки и Федьки Козонка со второго корабля запрос за запросом: «Почему стоим?»

Ждать больше невмоготу, надо посылать за атаманом. Не успел Семен повернуться — над кораблем просвистело что-то тяжелое и упало в воду, подняв тучу брызг. «Баллисты в ход пустили, — подумал Чурилов. — Попадут в бок корабля — разворотят».