Аркадий Крупняков - У моря Русского

— Он убил нашего вождя!

— Смерть грязному греку! — орали матросы.

— Защитник нашелся! Тащи его за ноги! — выкрикнул один из моряков и рванулся к Чурилову.

— Я те дам — за ноги, — спокойно произнес Грицько-черкасин и сунул под нос матросу дуло пистоля. Ватажники подоспели как раз вовремя. Они окружили моряков, оттеснили их.

А город кипел. Народ собирался около домов богатых, врывался во дворы, ломал окна и двери. У дворца второго масария банкира Фиеско собралась огромная толпа. Более всего было женщин из предместий. Большие железные ворота со скрипом раскачивались под напором человеческих рук, но не поддавались. Несколько мужчин бросились за бревном, чтобы им, как тараном, разбить замки. Женщины вздымали руки к окнам дворца и кричали:

— Мы пухнем с голоду, а они жиреют!

— Кладовые от снеди ломятся!

— Хлеба! Хлеба — голодным!

Кто-то поднял с мостовой увесистый камень и метнул его в широкое окно. Брызнуло цветными осколками венецианское стекло. Кто-то протяжно взывал:

— Бей жирных!

— Бе-е-ей!

Толпа раздалась, пропуская людей с бревном. Заухали гулко удары. Ворота, не выдержав мощного напора, распахнулись, и люди, словно полая вода весной, что рвет и ломает все на своем пути, хлынули во двор. Затрещали обитые медью и бронзой двери, качнулись внутрь, сорвались с петель и упали в коридор. Топая по створкам, люди неслись через вход с криками:

— Рви горло кровопийцам!

— Берегись, большебрюхие!

А на дворе толпа неистово орала:

— А-а-а-а!

Всюду, на тихих улочках и на широких площадях, народ. Город горит. Из окон каменных домов вырываются снопы желтого пламени и взлетают к небу вместе с дымом, гудя и потрескивая.

Группы людей бегают по мостовой, орут невесть что, кто-то кого-то бьет, кто-то что-то тянет. То тут, то там слышится:

— Смерть паукам! Виват популюс!

Огонь. Дым. Крики. Кровь. Смерть.

Поднялся народ на богатых и жирных.

По улицам стелется дым пожарищ.

Три дня осаждают крепость. Три дня Кафа во власти народа. Сокол, Иван и Семен Чурилов не уснули в эти дни ни на минуту. Да и ватага третьи сутки на ногах.

Со стороны слухи идут тревожные. Говорят, хан Менгли-Гирей послал вдогонку своему войску, ушедшему в набег, приказ вернуться. Из Львова перехватили гонца. Андреоло ди Гуаско нанял для консульства пятьсот шляхтичей, ведет их на Кафу, и будто через месяц жолнеры прибудут на место.

У Сокола на душе неспокойно. Ватажников вроде было много, когда жили они в куче у Черного камня, а теперь разослал их во все концы города, и словно бы нет ватаги. Растворились люди среди горожан.

Рыбаки в море не выходят, ждут, когда появятся покупатели на рыбу. А покупателей нет, рынки пустуют. Не работают и наемники, к кому наниматься-неизвестно. Мастеровые тоже забросили свои дела. Люди подкормились в богатейских подвалах, сделали кой-какой запасец и живут пока сытно. Ждут, когда объявится вольная власть.

Вечером третьего дня атаман, Ивашка, Никита и Семен Чуриловы собрались на совет. Позвали Федьку Козонка, Кирилла и Грицька-черкасина.

Стали думать, как дальше быть.

— Завтра же торговлю начинать надо, — заговорил Семен, — рынки открыть, лабазы.

— Нужно бы с народом тутошным договориться. Ты, Кирилл, иди к рыбакам. Тебе, Грицько, придется с наемниками поговорить, а Федька сходит к мастеровым. Поняли?

— Я понял, атаман, — ответил Грицько, — только как я с наемниками балакать буду? Языка ихнего не знаю.

— А где этот чертов Ионаша? — спросил Ивашка. — Уж не убили ли его. С первого дня не вижу. Найди его, Грицько.

Нет, не убили Ионашу. Как только загудел над городом набат, кашевар вскочил на первую попавшуюся лошаденку и ускакал в Солхат, к хану. Менгли-Гирей выслушал шпиона со вниманием и приказал скакать обратно в Кафу, пробраться в крепость и помогать консулу. Хан о полонении ватажников мысли не оставил. Дал Ионаше строгий наказ — следить за Соколом. Как только воины консула почнут боать верх, а ватажники будут разбегаться, атамана укараулить одного, поймать и привезти в Солхат. Тогда Менгли попытается подкупить Сокола и с его помощью всю ватагу заковать в цепи. Если это не удастся, хан пошлет в горы Ионашу и тот соберет ватажников и поведет их на выручку атамана. Поведет туда, куда укажет хан, а там доблестные сераскиры Джаны-Бека сделают свое дело.

Ди Кабела тайно впустил ханского посланника в крепость, провел в свою комнату. Ионаша сказал консулу, чтобы тот держался в крепости самое большее неделю. Через семь дней хан соберет войско и вступит в Кафу.