Александр Бармин - Уральские рудознатцы

— Егор, поставь чернильницу, очини перо! — распоряжался Ярцов и все выглядывал в окно. «Идет!» Отскочил от окна, сел, нагнулся над бумагой. Перо — в откинутой руке.

— Можно? — Пригнув у притолоки голову, вошел сорокалетний красавец Хрущов. Он поздоровался с Ярцовым по-столичному — за руку.

— Еду осматривать крепостцы наши, Гробовскую, Киргишанскую, Кленовскую — до самой Красноуфимской. У нас в заводе остановился коней покормить. Как раз полдороги до первой крепости. Разрешите, господин шихтмейстер, воспользоваться на час вашим гостеприимством. Кстати, расскажите, в каком состоянии завод.

— Я сейчас насчет обеда. — Ярцов устремился к дверям, хотя и не соображал еще, как ему за час изготовить обед и накормить такого важного гостя.

— Не надо, не надо, — остановил его Хрущов. — Вот только квасу бы… Найдется? А кое-что есть там у меня в экипаже, пошлите денщика. Это ваш денщик? Какой молодой!

— Это школьник, по письменной части, господин советник. Денщика я не держу пока.

— Ага, понимаю. — У советника чуть дрогнули уголки губ.

— Так, разумеется, экономнее.

Когда Егор вернулся с кувшином кваса и с денщиком советника, шихтмейстер кончал рассказывать о бунте приписных.

— Вот пишу о том репорт в Контору горных дел. Только что вернулся с Баранчинских рудников и узнал.

— Репорт, конечно, послать надо. Но команды никакой не ждите. В Катеринске одна рота всего. Да пока сам Демидов не запросит, вообще нельзя мешаться в его дела. И дело-то не очень серьезное, мне кажется. Такие «бунты» у заводчиков чуть не каждый месяц. Людей и власти у них достаточно, сами справляются. А у вас есть оружие, — при случае оборонить свое шляхетское достоинство?.. Расскажите же о заводе.

Ярцов стал путаться в цифрах. Советник скоро перебил его.

— А что замечательного встретили вы в поездке? Я ведь больше по части прииска новых рудных мест да постройки новых крепостей.

Из соседней комнаты Егор прислушивался к рассказу шихтмейстера о баранчинском прииске, о межевании лесов. «А что ж он о вогульской руде ничего не говорит?.. Вспомнит или не вспомнит? Нет, все расписывает, как в медвежьих лесах грани искал… Ни слова о руде». Егор не выдержал. Взял с полки куски руды, тихонько вошел в горницу, положил на стол перед Ярцовым.

— Вы просили, Сергей Иваныч…

Руду сразу схватили длинные, в перстнях, пальцы советника.

— Это и есть баранчинская? Ого, не плохое место опять отхватили Демидовы.

— Нет, господин советник, это, не демидовская. Совсем новое место. Один вогул объявил.

— Где.

— На реке Кушве, — сразу вспомнил Ярцов. — От Баранчи еще на север. Говорит, целая гора, еще никем незнаемая.

— Что? Совсем новое? — Пальцы советника впились в руду — Целая гора? Вы объявили в Катеринске?

— Нет, я не заезжал в город. Сегодня хотел послать, вот пишу репорт.

— Да что же вы делаете? — Советник откинулся на лавке, покраснел, потом побледнел. Стукнул кулаком по столу.

— Демидовы знают?

— Н-нет… то-есть, приказчик ихний знает. Нам вместе вогул объявил.

— Ду-бина стоеросовая! — Всякий лоск слетел с советника. Советник вскочил и пробежался по комнате. — Как ты не понимаешь, что в этом все. Все! Такая руда только и может нам помочь одолеть Демидовых. Целая гора, — ах, дурак! И сидит. — А, может, там уж Демидовы обяъвили ее!

— Нет, не может того быть, господин Хрущов. — Ярдов старался спасти остатки своего достоинства, но колени его тряслись, на лице проступил жалкий испуг. — Мосолов на Баранче остался, а я спешил, как только мог. Ночи в дороге. Демидовские даже заподозрили меня, что скоро так с Баранчи вернулся и так тороплюсь. Они меня удерживали, да я хитростью от них ушел.

— Хитростью!.. Должен был кричать «слово и дело», вот что! Не спал нигде, а мимо крепости проехал сюда. Эх, инвенции нет нисколько у людей. Вернуться мне, что ли, в город? Нет, скачи ты, еще успеешь к концу занятий в Конторе. Коня загони, а успей! А если Контора закрыта, отдай вот записку в собственные руки главному командиру.

Хрущов тыкал, тыкал пером в чернильницу-перо не писало. Заглянул — чернильница была пустая. — «Пишу репо-орт»… Чем ты пишешь?

Выругался. Чернильница полетела в угол, разбилась осколками.

— Не надо записки. Только покажи ему руду. Конь верховой есть у тебя?

— Можно взять заводского.

— Не бери у Демидовых. Еще подсунут запаленного, на полдороге сядешь с ним. Бери моего, он порожний шел, в поводу, почти свежий.

10. Две заявки Еще не зажили у Ярцова ссадины после тагильской скачки — и вот опять приходится в седле трястись. Но он не щадил своих корост, гнал коня всю дорогу. Хорошо, что конь у Хрущова знатный — не трясет, поводов не просит.