Николай Коняев - Волгари

— тихонько, чуть дребезжащим голосом, пел Епифаний под землёй. И так ласково, так проникновенно пел, что и озноб прошёл у Аввакума, тепло стало вдруг, словно и мороз не жал.

Так и не стал заходить Аввакум к старцу. Вернулся в свою яму. Возжёг лучину и, помолившись, достал бумагу. Начертал в неверном свете:

«Всесвятая Троице, Боже и Содетелю всего мира, поспеши и направи сердце моё начата с разумом и кончати делы благими, их же ныне хощу глаголати аз недостойный...» — слова, которыми начинается великая книга «Житие протопопа Аввакума».

Пятьдесят лет исполнялось в этом году протопопу. Тюрьмы и ссылки восемнадцать лет заняли. Вся Россия с молитвами была протопопом пройдена. На самое дно горестной пучины Аввакум опускался. До царских палат возносился. Веру Господь дал великую, крепость необоримую. Голос, который повсюду в России слыхать. Пришло время с этим голосом своё главное слово молвить...

Тысячу лет уже миновало, как открыл Ангел Господен Иоанну Златоусту беседу Отца и Сына на пятом дне Творения...

Рече Отец Сынове: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию». И отвеща Другий: «Сотворим, Отче, и преступит бо». И паки рече: «О, Единородный Мой! О Свете Мой! О, Сыне и Слове! О сияние Славы Моея! Аще промышляши созданием своим, подобает Ти облещися в тлимого человека, подобает Ти по земли ходите, Апостолы восприяти, пострадати и вся совершите». И отвеща Другой: «буди, Отче, воля Твоя!» И посем создася Адам...

О, великая и сокровенная Тайна Божия! И тщиться человеку разгадать её не можно. Первая часть разгадки явлена в сошествии на землю Спасителя, в воплощении Его от Духа Святаго и Марии-девы и вочеловечении Его, в распятии, в страданиях и погребении Его, и в воскресении и восшествии на Небеса... Вторая часть разгадки явлена будет во Втором пришествии.

И каждый живущий человек своей бессмертной душою, которую волен и спасти, и погубить, загадку эту и разгадку несёт.

От первочеловеков Адама и Евы история пишется, от сотворения мира до теперешних дней — во всю длину жития человека...

И сколь короток ни был век, а вся история в человека вмещается. И первородный грех, и искупление страданиями Господа...

«А в нашей России бысть затмение: солнце затмилось, перед мором за месяц или меныди... — записал Аввакум на листе бумаги, освещённом смолистым светом лучины. — Плыл Волгою-рекою архиепископ Симеон Сибирской, и в полудне тьма бысть, перед Петровым днём недели за две; часа с три плачучи у берега стояли; солнце померче, от запада луна подтекала, по Дионисию, являя Бог гнев свой к людям: в то время Никон отступник веру казнил и законы церковный, и сего ради Бог излиял фиал гнева ярости своея на Русскую землю; зело мор велик был, неколи ещё забыть, вси помним. Потом, минув годов с четырнатцеть, вдругоряд солнцу затмение было; в Петров пост, в пяток, в час шестый, тьма бысть; солнце померче, луна подтекала от запада же, гнев Божий являя, и протопопа Аввакума, беднова горемыку, в то время с прочими остригли в соборной церкви власти и на Угреше в темницу, проклинав, бросили. Верный разумеет, что делается в земле нашей за нестроение церковное. Говорить о том полно; в день века познано будет всеми; потерпим до тех мест».

Всё-таки удалось Алексею Михайловичу Русскую Церковь устроить, как Антиохийский патриарх Макарий учил. Всё теперь строго по-гречески делалось. Даже патриархи, и те не засиживались на престоле, как в прежние времена, а менялись почти так же часто, как в Константинополе. После Никона уже и Иоасаф II в патриархах побывал, и Питирим. Теперь Иоаким патриархом стал.

Когда выбирали его, сомневались многие. Говорили, что шибко необразован митрополит. Десяти лет ещё не прошло, как грамоте научился... Да и в духовном звании недавно. Всего пятнадцать лет назад из мира в монастырь пришёл. Всё-таки поставили. Нынче патриарху на Руси не духовное, а военное образование требовалось. А военный опыт у дворянина Савелова имелся...

Восемь лет уже безуспешно штурмовали царские войска Соловецкий монастырь. Вместо Волохова послали стрелецкого голову с тысячей стрельцов, но и Клементий Иевлев ничего не достиг. Теперь иевлевских стрельцов с изъеденными цингой зубами сменило войско воеводы Ивана Мещеринова. Патриарх Иоаким добро помнил военную науку. Войскам Мещеринова была придана артиллерия и стенобитные орудия, а главное, все командиры были иностранцами — майор Келин, ротмистр Гаврила Буш, поручики Василий Гутковский и Фёдор Стахорский. Многие из них и грамоте умели только немецкой, и потому в вере на них положиться можно...