Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

Ростислав Смоленский выполнил великокняжеский приказ. Соединившись с новгородцами, он той же осенью двинулся к ростовским границам. Были ли у него намерения идти на Ростов или на Суздаль, Юрий не знал, но сильные полки к западной границе ему пришлось посылать. Одна рать собиралась у Кснятина, другая в Москве. Судовая рать побежала от Ярославля вверх по Волге.

Тревожное было время.

Однако обошлось. Князь Ростислав Мстиславич, узнав о выдвижении сильных ростовских и суздальских полков, остановился возле Нового Торга, а затем, с наступлением распутицы, отправил своих ратников по домам.

С Ростиславом всё было понятно: брат великого князя Изяслава Мстиславича, добра от него и не ждали. А вот на новгородцев за поход Юрий Владимирович прогневался, приказал похватать и пограбить новгородских торговых людей в поволжских городах, поставил на своих рубежах крепкие заставы, чтобы перехватывать хлебные обозы, посылал в новгородские волости летучие конные загоны - разорять и жечь деревни.

Тягостно стало новгородцам, голодно.

Зимой из Новгорода в Суздаль отправилось великое посольство - умолять о мире.

Юрий Владимирович принял новгородское посольство уважительно. Да и можно ли было поступить иначе? В Суздаль приехал сам новгородский епископ Нифонт, а с ним великие бояре, за каждым из которых вотчин было поболе, чем за иным князем. Соль и слава Новгородской земли!

К тому же не вражды с Великим Новгородом искал Юрий, но - добрососедства. Однако прочного мира не предвиделось, если в Новгороде останутся князья Мстиславичи. Об этом следовало потолковать с послами...

О восстановлении добрососедства договорились быстро. Заставы с рубежей Юрий пообещал снять, новгородских торговых людей отпустил восвояси, чем послы остались вельми довольны. Но когда зашла речь о князьях Мстиславичах, переговоры застопорились. Никак не соглашались новгородцы принять сына Юрия на княжение, а Мстиславичей отставить. Это означало для Новгорода полный разрыв с великим князем. А смоленские полки Ростислава Мстиславича - вот они, рядом, у самого новгородского порога! Да и из Киева сильная рать придёт, не замедлится!

Послы отнекивались умело, со ссылками на прежние роты, на обычай, закреплённый ещё достославным князем Владимиром Мономахом: Новгород издревле принадлежит великому князю, кто сидит в Киеве — тот и владетель Великого Новгорода. Вот сядет Юрий Владимирович на великокняжеский стол в Киеве, тогда и будет Новгород в его полной воле, кого захочет, того и даст новгородцам в князья.

Вежливо и витиевато говорили новгородские послы, но суть была понятна. Юрий сам должен освободить город от киевской зависимости, тогда и примут со всей душой сыновей его!

Юрий обратил внимание, что епископ Нифонт в споры не вступал, сидел молча, опустив глаза, но самим присутствием как бы скреплял посольские речи. По сердцу они были епископу или нет, но от новгородской господы Нифонт себя не отделял, и Юрий понял, что решение Великого Новгорода - окончательное.

Развязку новгородского узла следовало искать в Киеве!

Отъехало новгородское посольство, ублаготворённое успешными переговорами и богатым прощальным пиром. Не понимали хитроумные посольские бояре, что своими же руками затягивают великокняжескую петлю на шее Нова-города.

Изяслав Мстиславич не замедлил это показать.

В Новгород приспел с сильной дружиной сын великого князя - Ярослав Изяславич. Он прилюдно обвиноватил дядю своего, князя Святополка Новгородского, что затеял-де пересылку о мире без великокняжеского согласия. Упрекнул неожиданный пришелец и самих новгородцев — за непостоянство.

Впрочем, Святополка Изяславича он по-родственному простил, оставил на новгородском столе. На бояр же, суздальских доброхотов, начались гонения. Особенно усердствовал Судила Иванкович, снова возвращённый на посадничество. Снова закрепился Новгород за Мстиславичами. Стоило ли обласкивать послов и отпускать с миром пленённых новгородских купцов?

Епископ Нестор считал, что стоило. Новгородцы-де свои, ссоры у нас с ними домашние, подерёмся и помиримся, а подлинные подстрекатели — в Киеве. Корень-то у ростовцев и новгородцев общий. Времена переменятся, и снова будут заедин...

Юрий слушал епископа молча, без видимого одобрения или осуждения. Он чувствовал внутреннюю правоту Нестора, но обида на новгородское непротивление Мстиславичам саднила, мешала смириться с неизбежным. Однако пылкие речи воевод о том, что надо бы наказать новгородцев за непостоянство, Юрий пресёк властно и однозначно.