Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

На княжеском совете Изяслав Мстиславич объявил:

- Ныне, братия, я учинил всё, что вы хотели. Всю область Ольговичей отдал вам, и более никакого дела мне здесь нет. Оставляю вас, имея нужду возвратиться в Киев.

Огорчились Давыдовичи отъездом великого князя, но своих воинственных намерений не оставили. К тому же им стало известно, что князь-изгой Иван Берлядин изменил Святославу, увёл свою дружину к Ростиславу Мстиславичу Смоленскому. Князь Иван Юрьевич гнался за ним с тремя сотнями всадников, но не догнал. И к Святославу не вернулся, разболелся в Пултеске-городке, там и помер на переломе зимы, февраля месяца в двадцать четвёртый день. Не на ратном поле отдал Богу душу, не от стрельбы или меча, но от тихой болезни. Младшие братья его Борис и Глеб Юрьевичи привезли тело в Суздаль.

А князь Святослав Ольгович с оставшимися людьми добрался до Любенска, где и зазимовал. Давыдовичей он больше не опасался. Тысяча белозерцев в доспехах, присланных князем Юрием Владимировичем, охладили их пыл. Давыдовичи смирненько уползли в свои волости.

В войне явно наступал перелом.

Старшие Юрьевичи - Ростислав и Андрей - с большим войском ворвались в Рязанское княжество, многие сёла пожгли и пограбили, а князь Ростислав Ярославич Рязанский бежал в половцы, к своему приятелю хану Утилку.

Успешными походами начинался и следующий год, от Сотворения Мира шесть тысяч шестьсот пятьдесят пятый [120] 1147 г. . Давыдовичей после рязанского погрома можно было не опасаться, и Юрий Владимирович обратил свои взгляды на Мстиславичей.

В лютое зимнее время ростовские, суздальские, ярославские и белозерские полки на конях и на санях вошли в Новгородскую землю.

Князь Святополк Мстиславич Новгородский даже не пробовал оборонять свои рубежи, запёрся с дружиной в городе. Властные новгородские мужи, хоть и отказались выслать вон Святополка, сославшись на прежние клятвы князьям Мстиславичам, тоже воевать не захотели.

Князь Юрий взял приступом город Торжок и овладел всеми новгородскими волостями на реке Мете. Одновременно князь Святослав Ольгович, служа Юрию, ворвался со своими дружинами в Смоленское княжество, владение другого Мстиславича - Ростислава, и тоже воевал удачно. Он поднялся вверх по реке Протве и взял град Голяд.

Казалось бы, возрадуйся и шествуй дальше, ибо сопротивления дружины князей-союзников не встречали. Так и хотел Юрий Владимирович.

Однако человек предполагает, а Бог - располагает. И на малом камешке можно споткнуться!

Таким камешком стала для Юрия отчаянная любовь к боярыне Кучковне. Как увидел её однажды князь в соборной церкви, так и прикипел сердцем.

Московский вотчинник Степан Кучка не сразу и сообразил, за что его, мужа малозаметного, вдруг так возвысил князь — поставил суздальским тысяцким. А когда сообразил, счёл за благо промолчать, тем более что князь Юрий Владимирович приличия соблюдал. Кучковну он к себе на двор не взял, сам к боярину Кучке не ездил. Будто нечаянно подружилась Кучковна с женой боярина Василия, стала почасту у неё гостить. Ничего предосудительного в этом не было, многие суздальские боярыни дружили домами. А что князь Юрий иногда заворачивал на двор к своему любимому боярину Василию, никого не удивляло - с отрочества друзья-приятели...

Свою жену-княгиню Юрий уважал.

Но уваженье - уваженьем, а любовные утехи Юрий уже давно искал на стороне и не считал сие большим грехом. Мало у кого из князей в то время не было жёнок-наложниц, бывало что и открыто с ними жили, а Юрий был осторожен. Да и недолговечными были его привязанности!

Только вот к Кучковне прикипел...

Степан Кучка вида не показывал, но злобу затаил.

Отправляясь в новгородский поход, князь Юрий велел тысяцкому собрать ещё один полк из молодших суздальских людей и идти следом за ним к Торжку.

Однако Кучка полк не собрал и к князю не пошёл, а насильно увёз жену и укрылся в своей подмосковной вотчине. Верные люди тотчас донесли князю, что Кучка держит жену в тесном заключении, бьёт смертным боем, а сам собирается отъезжать со всем двором в Киев, к великому князю Изяславу Мстиславичу.

Это была прямая измена!

Юрий оставил войско на воеводу Непейцу Семёновича и вборзе погнал с ближней дружиной к Москве.

В самый раз ворвались княжеские дружинники на боярский двор: холопы Кучки уже добро на сани укладывали. Ворвался Юрий в гридницу, а Кучка уже в длиннополой дорожной шубе сидит, лохматую волчью шапку в руке держит.