Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

Юрий на призыв старшего брата не откликнулся, хотя явно великокняжескому гонцу не отказывал. Полк из Ростова даже выступил в поход, о чём великокняжеский доглядчик Ошаня тут же погнал скоровестника в Киев, да потерялся где-то в лесах между Нерлью и Москвой-рекой. Не было полка в воинском стане под Борисовом.

Своим же доверенным мужам Юрий сразу сказал:

- Пересидим войну дома. Полоцкие князья к нашей земле ни с какого боку не прикасаются, что нам до них? А брат Мстислав только-только с черниговской замятней разобрался, с Суздалем ссориться ему не с руки. Пересидим...

Больше о полоцком походе в Суздале не вспоминали.

Но о том, как Мстислав отступился от клятвы своей, норовя Всеволоду Ольговичу Черниговскому, толковали много, предвидя грядущие опасности для Суздаля и Ростова. Единожды переступив через свою клятву, может и вдругорядь Мстислав на подобное решиться. Столь ли уж прочно его закрепление за Юрием Залесской Руси? Ведь подминает Мстислав вотчины под своих братьев и сыновей, куда как ретиво подминает. В чём другом уступчив, а в этом упрям и несговорчив. Тут задумаешься...

В лето шесть тысяч шестьсот тридцать седьмое [105] 1129 г. снова случилась замятия в Полоцкой земле. Великий князь Мстислав Владимирович созывал князей на съезд ради общего похода в Дикое Поле. Многие князья явились или сыновей прислали, а полоцкие князья на великокняжеский призыв ответили дерзко: «Вы с ханом Боняком Шелудивым здравствуйте оба и управляйтесь меж собой сами, а мы и дома имеем что делать!»

И без полоцких князей Мстислав успешно сходил в Дикое Поле, многие половецкие городки и станы разорил, а кочевья отогнал за Дон к Волге. Но киевские мужи предупредили Мстислава: «Если дерзость полоцким князьям спустишь, то большое зло для всей Руси произойдёт, перестанут иные князья прислушиваться к великокняжескому слову».

Снова начало собираться великокняжеское войско. Но впереди полков Мстислав направил в Полоцк и иные полоцкие грады своих послов и велел громогласно объявить полочанам вины их князей. На самих же полочан гнева у великого князя нет, пусть выдадут князей на суд в Киеве.

Видя неминуемое разорение от сильных великокняжеских ратей, полочане отреклись от своих мятежных князей. Давида, Ростислава, Святослава Всеславичей, двух князей Рогловодичей с жёнами и детьми под стражей привезли в Киев.

Мстислав же, облича мятежных князей перед княжеским советом, велел посадить их на три ладьи и сплавить Днепром в Константинополь. Зятю своему императору Иоанну Мстислав написал, чтобы задержал князей у себя и на Русь не отпускал.

Император, определив опальным князьям довольное содержание, отдал под их начало немалое конное войско и отправил воевать с сарацинами.

После узнал Мстислав, что ратоборствовали князья достойно похвалы, не посрамили имени русского.

В Полоцк же Мстислав отправил князем своего сына Изяслава.

Все эти значительные события прошли мимо Суздаля. Видно, привыкли в Киеве считать, что князь Юрий Владимирович Ростово-Суздальский всегда наособицу. А Юрию только того и надо.

Вот принялся великий князь снова полки собирать, чтобы покарать короля Болеслава за обиды, чинимые в Литве русским купцам, а Юрий - в стороне. Зачем ему на Литву ходить? Ростовских и ярославских купчишек там не обижали.

И второй литовский поход великого князя, в лето шесть тысяч шестьсот тридцать восьмое [106] 1130 г. , тоже был для Юрия без интереса. А вот что, возвращаясь, Мстислав в Новгород завернул и заложил своим попечением ещё один храм - Святой Богородицы - в Суздале отмечали с неудовольствием. А ещё больше огорчились, когда на смену посаднику Завиду Дмитриевичу, самими вечниками выбранному, прислали из Киева великокняжеского служника Петрилу.

Без печали приняли в Суздале и неудачу третьего литовского похода. Случилось это в лето шесть тысяч шестьсот тридцать девятое [107] 1131 г. .

Литовцы на прямой бой не вышли, пожгли свои дома и спрятались со скотом и именьем в лесах. Похватав, что можно было, из оставшегося именья и попленив людей, которые неосторожно выходили к дорогам, воеводы безбоязненно повели свои полки обратно. Литовцы же, выходя из лесов большими толпами, немало ратников побили и обозы отнимали. Грустным оказался поход.

Юрий не понимал старшего брата. Зачем беспрестанно воюет? Украшал бы лучше свою отчину, города ставил, в мирном покое богатство приумножал. Благолепие Земли - это вечно, а приобретённая в походах слава призрачна, как тополиный пух, сдувает её ветром первой же неудачи.