Алексей Зубков - Все дороги ведут в Геную

- Мы не берем пленных, - сказал Тодт.

- Это мой личный пленный, - ответил Максимилиан, - По старому рыцарскому обычаю.

- У нас есть правило пленных не брать, - не согласился Тодт.

- Оно где-то написано?

- Да. В уставах кантонов.

- Морских уставах?

- Нет.

- Может быть, в уставе ордена святого Иоанна?

- Нет. Ладно, пусть этот пленник будет на Вашей совести, - Тодт не захотел вступать в дискуссию на тему, законно ли он не берет пленных. А то вдруг окажется, что незаконно.

- Кстати, что говорит морское право по поводу трофеев, взятых у пиратов-христиан? - спросил Макс.

- Полагаю, пираты есть пираты, и мы, по справедливости, разделим все между собой.

Пятьдесят тысяч дукатов плохо делятся на всех. Делить на двоих немного проще, но тоже не баран чихнул. Чтобы бывший владелец не подслушивал, Максимилиан и Тодт торговались, сидя на гребных скамьях. Охранять пленника оставили Бонакорси, а позже его сменил бы Фредерик. Лишних матросов не было ни одного, а пассажирам все равно делать нечего.

- Надо все взять и поделить, - предложил Максимилиан, не будучи торговцем, - Пополам. Половину судовладельцам, половину фрахтователю.

- Лично Вам? - удивился Тодт.

- Я оплатил этот рейс. Вместе со мной в захвате трофеев участвовали оруженосец, двое стрелков со своим оружием и трое солдат.

- От экипажа участвовало больше бойцов, - ответил Тодт, - И фрахтователь не понес материальных потерь, а судовладелец вынужденно обменял корабль побольше на корабль поменьше.

- У Корсики мы все оказались благодаря ошибкам рулевого, штурмана и капитана, - возразил рыцарь.

- Если бы не эти ошибки, никаких трофеев бы не было, - сказал Тодт, - И вообще, по какому праву вы отдали наш корабль?

- А вы могли его не отдать?

- Если бы его отдали мы, тогда это была бы наша зона ответственности. А так с вас еще за корабль причитается.

- Фредерик! - обратился за помощью Максимилиан.

- Да, дядя? - подошел оруженосец.

- Почему мы отдали корабль?

- Мы его не отдали, - ответил Фредерик, - Ни я, ни Вы, дядя, ничего не подписывали и никаких клятв не давали. И вообще, корабль не наш, у нас в принципе не было прав его отдавать.

- А кто обещал не портить корабль, чтобы он остался целым? - напомнил Тодт.

- Во-первых, я Господу обещал, а не пиратам. Во-вторых, мы его и не портили, какие у Господа могут быть претензии. В-третьих, зачем нам портить ваш корабль?

- Наш?

- Конечно. Пираты не приобретают законное право собственности на захваченный корабль. Сейчас придем в Марсель, наймете сколько надо солдат, хоть послезавтра на "Зефире" вернетесь на Корсику и заберете "Санта-Марию". Может быть, ее к тому времени даже починят. Вы мне еще спасибо сказать должны, что я так устроил, что пираты корабль не испортят.

- Что не испортят - вилами по воде писано.

- Но к нам по поводу корабля претензий нет? - спросил Макс, - А то, если "Санта-Мария" все еще ваша, мы можем поднять вопрос о включении "Зефира" в делимую часть трофеев.

- Двадцать тысяч ваши. По рукам? - предложил Тодт.

- По рукам, - не торгуясь, согласился Макс.

- Дядя Гец бы торговался дальше, - скривился Фредерик.

- Не будь как дядя Гец. Давай делить между нами.

- Сколько мне?

- Рыцарю половину, оруженосцу половину от оставшегося, остальное - простолюдинам.

- Согласен, - обрадовался пяти тысячам Фредерик, - Им поровну?

- Нет. Фрау Марте три тысячи, Бонакорси две.

- И она еще нам должна тысячу.

- Тогда сразу отдадим ей две.

- А мне с той тысячи сколько? Это я поднял цену с четырех сотен.

- Зато я из-за нее поссорился с де Вьенном и разгромил Борго-Форнари. А ты только добил раненого не тобой Феникса и без всякой пользы разнес таможню. Ладно, тебе пятьсот и скажи спасибо, что я сегодня добрый.

Надо сказать, что упоминаемые суммы для своего времени очень и очень большие. "Санта-Мария" стоила бы примерно тысяч двадцать, а "Зефир" не меньше десяти. Это чтобы не пересчитывать в конях, баранах и прочей мелочи.

На палубе Келарь благодаря лекарствам и молитвам пришел в себя. Рана у него в животе уже пованивала из-за попавшего в брюшную полость содержимого кишок.

- Только не надо лить мне в пузо кипящее масло - были его первые слова.

- Не будем, - сказал Иеремия, - Я дал тебе болеутоляющего. Ты скоро встретишься с Господом, как раз успеешь исповедаться.

- Книжник! Тодт! Вы тут? - прошептал раненый.

- Тут, - Книжник как специально ждал, когда пациент очнется.

Тодт тоже подошел.