Лев Жданов - Последний фаворит

– Она бы задержала, – со смехом отвечала Нарышкина, – да, полагаю, он сам не больно задержится, убежит скорее, как возможно!

– Балагурка ты, и больше ничего!

И громким прежним веселым смехом вторила Екатерина шумному, циничному смеху своей старой подруги и наперсницы.

Тихо догорел ясный июньский вечер, переходя в такую же тихую, белую ночь.

Тихо, безлюдно сейчас в той части парка, куда направилась Нарышкина на прогулку со своей спутницей.

Тихо, не колыхнув единым листочком, стоят деревья и кусты, зеленеют ковры изумрудных лужаек… Протянулись прямые аллеи, полные пряным, бодрящим ароматом и влажной тьмой… И на перекрестке одной из аллей желанная встреча.

Нарышкина, увлеченная любовью к ботанике, ушла далеко вперед, срывая полевые цветы и ландыши, пролески, которых много в этом конце.

Медленно идет Екатерина, опираясь слегка на руку своего молодого спутника и время от времени заглядывая в его лицо, которое по росту чуть выше уровня ее лица.

– Вы любите, очевидно, уединение и природу, господин Зубов? Мы с вами сходимся в этом. Только вы счастливее меня: вы свободней, можете легче следовать своей склонности. Тогда как мое ремесло почти всегда требует, чтобы оставаться на людях… Порою в самом большом обществе. Но когда возможно, я живу по-своему. Должно быть, вы пригляделись к моему порядку здесь?

– Немного, ваше величество. Служба… И далеко я, собственно, состою…

– Узнаете поближе… В Зимнем, в Таврическом почти то же, что и здесь. Только шумнее, народу служебного и чужого больше… Сядемте, если хотите. Ноги у меня уж не так неутомимы, как ранее… Так. Мы не будем звать Анну Никитишну. Она занялась своими коллекциями. Придет к мавританской бане… Мы условились. Ну-с, так вот мой день… Встаю я в шесть… зимою в семь… Одна сижу за делами, за письмами, за своими скромными сочинениями. Я познакомлю вас. Так часов до восьми, до девяти. Пью чашку кофе. С девяти начинаются доклады, приемы. Их много: секретарей, министров, начальников главных по войску, по Сенату, по духовным делам. У всех свои дни. Скоро присмотритесь… Так возимся до полудня. Тут кончается главная моя служба государству. Самая тяжелая и важная. В полдень является старик мой, Козлов. Треплет мои волосы, и пудрит, и чешет, как ему угодно. Он уж знает мой вкус… И что к какому дню идет… В это время кто-нибудь приходит ко мне, чтобы я не слишком скучала… Болтаем и в уборной, пока мне дают мой лед и я тру себе щеки… Это мне сберегло мой цвет лица… Горжусь. Смотрите: ни крошки румян… Ха-ха-ха… Он все краснеет! Итак, дальше. Перехожу в спальню. Тут уж брюзга моя, Матрена Саввишна, берет меня в свои руки, снимает милый утренний капот, рядит меня вон в такое платье… Меняет чепец… Словом, наряжает в парадный мундир – средний, так сказать. До двух выхожу к моим друзьям и придворным, которые собираются перед обедом. Болтаем, смеемся, если есть чему… По праздникам тут бывают и послы… Кстати, вы… у вас очень хороший французский говор. Напоминает мне Сегюра. Вы знакомы с графом?

– Немного, государыня.

– Вам надо ближе сойтись. Это мой большой друг и прекрасный человек, достойный подражания во всем… Рыцарь вполне… Но это потом. В два – обед. В среду, как сегодня, и в пятницу я пощусь… Для народа, конечно. Чтобы это знали, не считали меня немкой, чужой… Я слишком люблю мой народ и мало обращаю внимания на услаждение вкуса… А вы как на этот счет?

– Солдат не должен разбирать питья и еды, государыня…

– Не должен – это еще не значит, что не умеет или не хочет. У вас, должно быть, лакомый вкус… судя по вашим губам… Ничего, это не грех. После обеда, летом, если нечего делать… Если друг, который у меня есть, занят, я иногда отдыхаю на диване часок. Зимой никогда не сплю днем. Потом являются докладчики с иностранной почтой. Мой «генерал», как я зову Бецкого, приходит порою с новым проектом грандиозного благотворительного учреждения или просто с книгой. И читает до шести. Теперь он болен, слаб глазами. Я очень его люблю. В шесть – второе собрание… Часов до девяти. Зимой по четвергам – малое собрание в Эрмитаже, как вам известно. По воскресеньям – там же игра, маскарад… Вечерами – карты, пение, музыка. В десять я иду к себе. Выпиваю свой стакан воды – и свободна от всех дел. Сама себе хозяйка… До утра… А там все снова, как заведенные часы. Вам не показалась бы скучной такая жизнь?

– Жизнь моей государыни? О нет…

– Видите ли, самое важное для здоровья – не менять своих привычек. А я уж так привыкла. И должна беречь себя именно для службы моей, которая, говорят, не бесполезна и другим… Вот теперь вы знаете мой день. А как проводите его вы? Какие у вас привычки, Зубов?