Сергей Мосияш - Федор Алексеевич

— А ложки нет, что ли? — спросил он казака.

— Ложка, как и сабля, у каждого своя, — отвечал тот.

На этот раз он приспособил вместо ложки какую-то щепку, найденную у печи. Вскоре явился пьяный казак и сказал Пчеломеду:

— Ходим до кошевого. Он зараз выдаст тебе ответ для гетмана.

Пчеломед пошёл за казаком. Когда вошли в избу, за столом сидели пьяные кошевой, писарь и есаул, а перед ними наполовину опорожнённая четверть с горилкой.

— Ну-у — насупится Серко, — ты понял на кругу, что нужно гетману?

— Но там только бранились.

— А ты что хотел? — трахнул Серко кулаком по столу, что едва не упала четверть с горилкой, и тут же, вскочив, подбежал к Пчеломеду, схватил за грудки, прижал к стене. — Да я тебя! Ответа захотел? Дайте мне саблю я снесу ему башку к чертям собачьим!

Но пьяное застолье не спешило подавать саблю, хотя у есаула она была при себе. А кошевой, продолжая трясти посланца, как грушу, кричал распаляясь:

— Да я зайду от Стародуба, подыму весь Низ, я задам перцу твоему гетману. Он помнит Серка, сучье вымя. Я присягал великому государю, царю. Пусть приедет сюда Самойлович, пусть приедет и поклонится войску запорожскому, вот тогда мы и признаем его над собой. А если придёт Петро Дорошенко, то он станет нашим гетманом, пойдём за его бунчуком. А твоего Самойловича побоку, пусть катится от нас ко всем чертям.

— Иван, будя, — сказал есаул, разливая по кружкам горняку. — При чём хлопец? Его послали, он сказал, шо велели, а ты с него душу вытрясаешь.

Серко отпустил Пчеломеда, прошёл к столу, сел и скомандовал есаулу:

— Налей же ему, гость, чай.

Есаул засмеялся, стал наливать Пчедомеду горилки.

— Кто ж так гостей трясёт, Иван?

— То я не гостя, гетмана тряс, шоб вин сказывся. Чего стоишь? — обернулся к посланцу. — Сидай к столу, да сердце не держи на Серка. Ну!

Ещё с вечера князь Голицын [35] Голицын Василий Васильевич (1643—1714) — князь, боярин, государственный и военный деятель. Сторонник сближения с Западом, разрабатывал государственные реформы. Выдвинулся при царе Фёдоре Алексеевиче. Во время Московского восстания 1682 г. выступал на стороне Милославских и царевны Софьи Алексеевны, фаворитом которой был. Падение правительства Софьи Алексеевны (1689) повлекло и опалу В. В. Голицына. предупредил Фёдора, что завтра в Думе надо обсудить просьбу голландского посланника касаемо персидского шёлка. Что вопрос этот вельми серьёзный.

— Тогда пригласи и патриарха, Василий Васильевич.

— Хорошо, государь. Я ещё призову и купцов наших.

— А их зачем?

— А как же. Фёдор Алексеевич, кто лучше в торговле смыслит? Не бояре же наши. С ними и посоветуемся, чтоб твоей казне порухи не было.

Патриарх Иоаким явился в Думу следом за государем, благословил всех, сел на седалище недалеко от царского престола. Государь сел на своё место, шапку Мономаха, которую хотели надеть на него, отклонил рукой.

— Не надо, ныне не посольский приём.

Не взял в руки ни державу, ни скипетр, а просто сложил руки, сцепив на животе, кивнул Голицыну.

— Начинай, князь.

— Великий государь, ещё отец твой светлой памяти Алексей Михайлович заключил договор с компанией персидских армян, которые обещались по тому договору ввозить в Россию персидские шелка, причём все, которые там добывают. Но армяне своих обязательств не исполняют, отсюда в державе, а особливо и твоей казне, шёлка мало. Который и был — давно израсходован. А новых поступлений нет.

— Ну и как же быть? — спросил государь.

— К нам, узнав об этом, обратился посланник голландский фон Кленк с предложением, чтоб мы позволили нм торговать с персиянами в России и чтоб стали пропускать персиян с шёлком-сырцом и Голландию.

— Ну а ним какая корысть с того?

— Посланник божится, что после обработки шёлка-сырца ютовый шёлк они повезут к нам.

— Ой ли! — подал голос патриарх. — Была им забота нам везти, когда иод боком Франции. Англия А у нас, как в сказке, по усам будет течь, да в рот не попадать.

— А ведь святой отец верно молвит, — сказал царь.

— Государь, я позвал купцов — гостей наших, русских, надо бы их послушать. Они на этом уж собаку съели. Худого не присоветуют.

— Где они?

— В передней, государь, дожидаются.

Царь кивнул Стрешневу.

— Родион Матвеевич, пригласи купцов.

Вошли два бородатых мужа в чёрных однорядках строгого покроя, низко поклонились царю, пожелав здравии и благ оползти.