Михаил Сухачёв - Дети блокады [Литрес]

Он сам себя не узнавал. Никогда не думал, что можно так вот вмиг круто измениться, потому что считал себя по натуре жестким и принципиальным. «Наверное, война так влияет, – подумал он. – Вот она штука-то какая! Надо загладить вину перед ребятами, а то ведь я, как мой цепной пес Хвылька, накинулся на них».

Такой вкусной и сытной еды ребята не пробовали с начала войны. Поэтому обед занял считаные минуты.

– Еще хотите? – спросил боец-повар.

– Не, – поторопился отказаться Витька. Он чувствовал себя неловко из-за того, что рядом сидит Гринько и, наверное, считает их обжорами и дармоедами. – Давайте мы помоем котелки, – предложил он повару.

– Ладно уж, спасибо, не надо, – улыбнулся тот. – Все ж гости вы.

– Может, чем помочь надо? – Теперь Витька обратился к Гринько.

– A-а, чем вы поможете! – махнул рукой старший сержант, но в голосе уже не было прежней озлобленности. – Хотя пошли, будете нарезать мыло и раздавать бойцам.

К вечеру, когда Егоров заглянул в землянку к Гринько, ребята уже трудились над противогазами, пришивая на сумки фанерные бирки с фамилиями, написанными химическим карандашом.

– Леонтий, хватит эксплуатировать ребятишек, давай я заберу их в хозвзвод на ночевку.

Но Гринько воспротивился, сказав, что хлопчики ночевать останутся здесь.

Вопреки предположению Егорова, немцы в полночь устроили мощную канонаду, длившуюся, правда, недолго. Снаряды падали где-то совсем рядом, потому что землянка сильно вздрагивала, а с потолка падали комочки земли.

Витька подумал, что в городе, внутри каменных домов, действительно, это не так страшно. В мечтах о фронте ни бомбежки, ни артобстрелы не предусматривались.

«А Гринько тоже вздрагивает», – подумал Витька. Очень хотелось, чтобы сержант вздрагивал…

– Не страшно? – между разрывами в темноте спросил Гринько.

– Нет, – нарочито смело ответил Витька.

– В Ленинграде бывает и хуже, – добавил Валерка.

– Дядя Гринько, а вам не страшно? – робко задал вопрос Витька.

– Страшно. А что делать? Вся надежда на землянку.

Утром обнаружилось, что несколько снарядов разорвались в расположении батальона. Есть раненые и даже убитые.

– Вот вам и фронт, братцы-кролики, – подытожил Гринько. – Егоров ранен. Не сильно, – успокоил он, увидев испуг в глазах ребят, и с гордостью добавил: – Хорошо, что я вас не пустил к нему в хозвзвод!

Дел у ребят оказалось не так уж мало. После завтрака они перекрасили две грузовые машины под камуфляж желтой и зеленой краской, рассортировали почту, развесили на деревьях провода, порванные ночным обстрелом.

Самым интересным оказалось задание набивать патронные диски для ручных пулеметов. Сначала Леонтий Гринько показал, как это делается, потом немного понаблюдал за ребятами и ушел по своим делам. Это было полное доверие, и поэтому, когда Валерка заикнулся о том, чтобы взять по пригоршне патронов, «во сколько их», указав на ящик, Витька, несмотря на соблазн, отказался.

К вечеру пришел посыльный и передал приказание комбата сопроводить ребят к нему.

Теперь они пошли уже вместе с Леонтием. Судя по тому, как тот сосредоточенно молчал, когда слушал приказ комбата, Виктор насторожился из-за недоброго предчувствия.

Комбата не было. Гринько доложил уже знакомому ребятам Степану Петровичу, который, как они уже знали, был адъютантом командира батальона.

– Ну, беглецы, не надоело вам у нас? – встретил он их с улыбкой.

– Не, здесь интересно. Мы помогаем, – ответил Витька.

– И то правда, товарищ капитан, ребята нам не в тягость: все время в деле, – подтвердил Гринько.

– Вы уж готовы оставить их, Гринько? – удивился адъютант. – А нам сделали серьезное замечание, что не отправили их тотчас. Только поиск отца девочки и смягчил нашу вину. Так вот, мы навели справки: Пожаров Сергей Яковлевич откомандирован на Ладогу в качестве специалиста по укладке электрокабеля под водой. Старший дивизионный комиссар сказал, что скоро уточнят его адрес и направят данные в ваш детский дом. Обещали сделать это срочно. Поэтому можете завтра же обрадовать его дочку.

– Как – завтра? Нас отправляют обратно? – уныло спросил Витька.

– Да, ребята, и мы тоже снимаемся.

Рано утром загрохотала артиллерия. Теперь уже своя. Оказывается, ее позиции были совсем рядом, в каких-то сотнях метров. Хорошо замаскированные под деревья, задранные стволы обнаруживались только по вылетавшему пламени. Витьке стало обидно, что он не мог разглядеть их раньше и сходить на огневую позицию.