Жюльетта Бенцони - Королевы из захолустья [litres]

– Вы влюбились в меня? Так скажите прямо, все будет проще.

– Если я вам и скажу об этом, то не сегодня.

– Лучше никогда не говорите. Ничего хорошего из вашего признания не выйдет. Если я вам откажу, вы расстроитесь, а если нет, у вас будет незавидная любовница. Нервная, больная женщина, то грустная, то веселая такой веселостью, что хуже любого горя. Женщина, которая кашляет кровью и тратит по сто тысяч франков в год. Такая годится для старого богача, но молодой человек вроде вас соскучится.

Она замолчала. Дюма с сочувствием и нежностью смотрел на обворожительную женщину, которая отгораживалась от своей болезни вином и бессонными ночами и говорила такие печальные вещи. Он открыл рот, чтобы сказать ей… Но она не дала ему слова. Все, что он скажет, будет ребячеством, им лучше вернуться в гостиную. Александр повиновался. Он был слишком влюблен, чтобы хоть в чем-то ей противоречить. С тех пор он стал постоянно появляться на улице Мадлен, решив добиться невозможного: изменить губительный образ жизни Мари и завоевать ее любовь.

Александр Дюма-сын стал постоянным другом Мари Дюплесси. Он был ласковым, предусмотрительным, окружал ее вниманием и заботой, утешал и поддерживал.

И в один прекрасный день Мари сказала «Адэ», так она его называла, соединив два его инициала «А» и «Д»:

– Если вы мне обещаете исполнять все мои желания, не возражать ни единым словом, не делать замечаний и, уж конечно, не задавать вопросов, то я, быть может, вас полюблю…

Разумеется, он пообещал исполнять все, что она захочет. И Мари приняла решение, что в скором времени она на самом деле будет любить «дорогого Аде».

Любовь загорелась, и после согласия Мари наступило, как это обычно бывает, чудесное время для нее и для Александра. Расставшись с богатыми покровителями, красавица с камелиями жила только ради своего нового возлюбленного. Их видели в Медонском лесу, где они собирали цветы и валялись на траве. Мари Дюплесси оставила атлас и бриллианты и стала носить скромный муслин и перкаль [6] Перкаль – хлопчатобумажная ткань повышенной прочности из некрученых нитей. в цветочек. Каждое утро она сообщала дорогому Адэ программу дня, для нее предел незамысловатости, а для небогатого молодого человека стоящую немалых денег. Каждый вечер непременно театр, а потом ужин в каком-нибудь веселом месте. Чего стоил один только ежедневный букет камелий! Отец не отказывал Александру в помощи. Дюма-старший всегда был человеком щедрым, но он и сам частенько сидел без денег.

Не в силах расстаться с привычным образом жизни, Мари потихоньку виделась со старым графом Стакельбергом, а вскоре возле нее появился новый обожатель, и она не смогла ему отказать. Он был молод, знатен и очень богат. Его дедом был знаменитый банкир Периго, а сам он был директором Французского банка. Он загорелся к Мари неистовой страстью, и очарованная женщина позволила себя обожать. Он украшал Мари драгоценностями, которые сердили и раздражали Дюма, он не верил в бескорыстие нового поклонника. Мари шутила, что «от вранья зубы белеют», Дюма не сомневался, что она ему изменяет, и страдал с каждым днем все больше. Между ними начались ссоры. Мари упрекала любовника в пристрастии к жалкой обывательской жизни.

Дюма страдал. Долги росли. Их сумма достигла 50 000 ливров. В ночь на 30 августа Александр написал возлюбленной письмо:

«Моя милая Мари, я не настолько богат, чтобы любить вас так, как мне бы хотелось, и не настолько беден, чтобы быть любимым, как хочется вам. Так предадим оба забвению: вы имя, которое вам стало безразлично, я счастье, которое больше для меня невозможно…»

Зима прошла для молодого человека трудно, а по весне отец увез его в Испанию, потом в Алжир, веря, что путешествие станет хорошим противоядием.

Мари тем временем продолжала жить все такой же беспорядочной жизнью. Письмо Адэ огорчило ее, но не слишком; она знала точно: у нее нет времени на сожаления. Дюма исчез, она влюбилась в Ференца Листа, с которым ее познакомил врач, доктор Корев. Страсть мгновенная, яростная, чувственная, от которой композитор вскоре сбежал. Позже он напишет: «Я никогда не увлекался красавицами в духе Марион Делорм или Манон Леско, но эта стала исключением, у нее было сердце…»

Дюма усомнился бы в этом утверждении. И все же ни один из обожателей не предлагал ей того, чего ей так хотелось: замужества.

– Мужчины берут, пока есть что брать, а потом уходят, ни о чем не жалея и не вспоминая, – скажет в конце своей жизни Мари.