Ефим Черняк - Тайны Франции. Заговоры, интриги, мистификации

Фуке поспешил к Мазарини. На столе у кардинала сюринтендант увидел знакомый ему и, по-видимому, только что прочитанный министром меморандум Кольбера. Тем не менее лукавый итальянец предполагал, что Фуке ничего неизвестно об этом документе, принял очень ласково своего недавнего любимца и с видимым сочувствием выслушал тирады Фуке против клеветников, пытающихся опорочить его доброе имя. Кардинал ни словом не обмолвился о существовании меморандума Кольбера — это было для Фуке лучшим доказательством того, что Мазарини находился под впечатлением присланной ему бумаги и собирался последовать советам врагов сюринтенданта.

Вывод был лишь отчасти правильным, Мазарини нравилась способность Фуке в критические моменты находить нужные миллионы. Кардинала страшил скандал, который разразился бы при аресте и осуждении его многолетнего помощника. Поэтому он до поры до времени молчал. Лишь весной 1661 года, накануне смерти, Мазарини передал Людовику XIV через своего духовника сведения о предосудительных действиях Фуке и рекомендовал в качестве его преемника Кольбера.

Со своей стороны, Фуке, предчувствуя недоброе, еще до этого решился на крайне опрометчивый шаг: укрепить купленный им остров Бель-Иль, вместе с верными людьми обороняться там, если наступит крайняя необходимость. Самым неосторожным было фиксирование этих планов на бумаге, а также то, что они были оставлены среди других документов в замке Во.

После смерти Мазарини Людовик XIV твердо решил, что он сам будет собственным первым министром. Получив от кардинала компрометирующие материалы о Фуке, король первоначально не только не предпринял никаких шагов против сюринтенданта, но даже внешне выражал ему полную благосклонность, поручая ведение секретных переговоров с Англией, Нидерландами. Это была лишь маска. Более того, Фуке не только не умиротворил Людовика устройством в его честь пышных празднеств, но даже вызвал ненависть монарха, ухаживая за королевской фавориткой ла Вальер.

Расстройство французских финансов давало Людовику XIV все основания уволить в отставку Фуке и отдать его под суд. Но сюринтендант был настолько влиятельной фигурой, что король, приняв весной 1661 года это решение, некоторое время сохранял его в тайне. Прежде всего надо было убедить Фуке продать свою должность генерального прокурора парижского парламента. Дело в том, что лицо, занимавшее эту должность, обладало привилегией быть судимым судом себе равных. Людовик XIV еще не считал удобным нарушать существующий закон и не мог положиться на членов парижского парламента в деле Фуке. Выход был найден. Сюринтенданту дали понять, что он сможет стать преемником канцлера Сегье, который вскоре по старости оставит свой пост. Прельщенный этой перспективой, Фуке уступил место генерального прокурора, которое служило ему известной зашитой.

1 сентября 1661 года в Нант, где находился тогда двор, Людовик XIV приказал вызвать д’Артаньяна, чтобы поручить ему арест Фуке. Королю доложили, что лейтенант мушкетеров нездоров. Людовик не поверил, подозревая, что гасконец пытается уклониться от неприятного поручения. По приказу Людовика мушкетера на носилках доставили в королевский кабинет. Лишь убедившись, что офицер действительно болен, Людовик смягчился. Он настолько полагался на верность и ловкость д’Артаньяна, что отложил арест Фуке на три дня, пока гасконец не выздоровеет. 5 сентября в Нанте Фуке был арестован д’Артаньяном. Когда мушкетер узнал, что его прочат на роль стража при Фуке в Пинеро ле, он заявил Кольберу:

— Я предпочитаю служить простым солдатом, чем заделаться тюремщиком.

— Пойдите и заявите об этом королю, — иронически ответил Кольбер.

Мушкетер неожиданно последовал этому совету и сообщил Людовику XIV о своем отказе. Король, хорошо относившийся к д’Артаньяну, лишь улыбнулся:

— Я вас за это только еще больше уважаю, ведь ремесло тюремщика обогащает, тогда как военное ремесло…

Снисходительность короля, вероятно, была вызвана тем, что он уже понял, насколько мушкетер не подходил для роли, на которую его прочили. Была найдена куда более подходящая Кандидатура в лице Б. де Сен-Мара, помощника д’Артаньяна.

Не желая предавать Фуке суду парижского парламента, Людовик XIV 15 ноября 1661 года опубликовал эдикт о создании специальной «Палаты правосудия» для расследования злоупотреблений в финансовом ведомстве за предшествовавшую четверть века. Столь обширная программа ревизии была призвана послужить объяснением, почему связанный с нею процесс Фуке был изъят из ведения парижского парламента, который обладал правом судить своих членов. Кроме этого, всестороннее выяснение непорядков в управлении государственными финансами должно было обратить против Фуке гнев французского населения, задавленного налоговым гнетом. Состав комиссии подбирался из числа врагов обвиняемого и лиц, на которых можно было рассчитывать как на простых исполнителей королевской воли.