Максим Дуленцов - Диамат [Роман]

— Ну что, старик, жизнь хороша? — Генри заговорщицки подмигнул. — Было у вас с Олькой вчера?

Женька хмыкнул:

— Ты там заснул, где мне было?

— A-а, точно, старик, забыл… Но Жанка — это что-то! Такая заводная — ого-го! О, чай готов! А ты чего, перечитываешь байки про золото?

— Генри, мы не там ищем. Может, и не байки.

— Ну что ты нам нарыл, голова?

— Надо спросить у Николая, какие шахты, старые, заброшенные, есть недалеко от железной дороги, в километре от нее. И недалеко от Кизела. Вот, внимательно прочитал описание.

— Ребята, вы чего? Ой, спасибо, Гена, за чай. Что вы обсуждаете? — Жанна подошла к костру. — А Оля спит еще? Замучил ты ее вчера, Жень?

Женька вздохнул: и эта туда же!

— Нет, Жанна, она просто хочет спать.

— Ничего я не хочу. Домой хочу. У вас в палатке тесно, а Евгений всю ночь храпел, как старый дед. Неинтересно с вами, — из палатки вылезла недовольная, помятая Оля-дюймовочка. Светлые волосы были копной, и вообще, смотрелась она карикатурно.

— Не грусти, Ольга! Женька нашел золото, сейчас будет интересно-о! — пропел Генри.

Когда приехал Николай, ребята спросили у него про шахты. Он сходил в кабину, вынул потрепанную карту, раскрыл ее. Четыре головы склонились над листом, и только Оля, все еще надутая из-за вчерашней обиды, поглядывала на них от костра, не подходя ближе.

— Ну вот, смотрите, вот «железка», — вел пальцем Женька по карте, — где тут шахты?

— Да везде, — усмехнулся Николай, — вон в Луньевке их полно. Туда и ветка ведет.

— Вот-вот, написано, что они шли по заброшенной ветке узкоколейки до шахты.

— Только в Луньевку ведет нормальная ветка, и там действующие шахты. Там поселок большой, шахтерский.

— Нет, тогда отпадает. А еще по дороге где шахты есть?

— Везде, я ж говорю. Тут кругом дырки в земле еще с царских времен. Идешь в лес по грибы — да и наткнешься на старую штольню. Так можно вечно ваше золото искать. Да нет его тут. Айда завтракать, молодежь! И на рыбалку!

После завтрака девочки под руководством Николая с восторженными криками ловили рыбу, повизгивая, когда надо было взять ее руками и снять с крючка. Николай, улыбаясь в усы, ходил от Жанны к Оле, помогая снимать хариуса. Днем поставили коптильню, которая оказалась в кузове у запасливого аборигена. Женька все никак не мог оторваться от раздумий, то открывая книжку, то почесывая в затылке. Уже под вечер, когда Николай раскинул рядом с их новенькой свою незамысловатую, видавшую виды брезентовую палатку, Женьке, сидящему у костра, пришла в голову мысль.

— Эврика!

Все обернулись к нему.

— Вот еще что! Шахта была соединена с пещерой! Есть такие старые шахты?

— Да есть вроде, у нас прям в Кизеле одна есть, пещерка Вьящерская. Ну, еще есть, и немало.

— А еще, Николай, где тут есть десятый разъезд?

— Десятый? Щас все по километрам меряют… Слушай, а точно, у меня дядька в тридцатых стрелочником работал тут, как раз на десятом разъезде. Помню, рассказывал. Так это у Расика, если не ошибаюсь.

— А что такое Расик? Смешное название!

— Так это поселок рядом с Кизелом.

— Нет, ты скажи: там есть какой-нибудь грот рядом, вход в пещеру?

— Есть, прямо у разъезда. Небольшой, неглубокий, дырка красивая. Посмотреть, что ли, хотите?

— Очень! Все подходит под описание, оттуда выбираться должен был один из тех, кто взорвал пещеру, когда золото там спрятали!

— Ну ты голова! — восторженно произнес Генри. — Так выпьем же за умных и смелых!

В эту ночь Женька до палатки доползти не смог. Да и хорошо, что не смог, потому что рвало его кашей гречневой с тушенкой, жареным хариусом и хлебом с кабачковой икрой всю ночь. Только под утро отпустило, и он забылся у тлеющего костра.

Назавтра, отпившись чистейшей водой из Усьвы, собрав лагерь, отправились все вместе на грузовике Николая к поселку Расик. Проехали через Кизел, дорога шла вдоль речки со смешным названием Вьящер. На берегу этой маленькой речки и встали.

— Дальше нет дороги, провалы, а потом железка. Пехом надо, — пояснил Николай и повел студентов по берегу. — Вон она, пещерка, — указал он на вход, — только она маленькая, грот типа. Я тут покурю, а вы идите, осматривайте, искатели сокровищ.

Николай усмехнулся, махнул рукой, сел на пригорок, покрытый земляникой, закурил папиросу. Солнце пригревало, июнь был жарким в этот год, лето обещало быть длинным и теплым. Если так, то сено уродится, в июле надо будет еще отпуск брать на покос. В доме у матери корова да телка, надо косить. Хоть и платят в шахте неплохо, и холостой он, а корова всегда помощью была в семье. Николай вздохнул, зажмурился на солнце, провел рукой по ковру трав, зеленому с красными ягодными каплями. Ощутил тепло земли и покой. Откинулся на спину, лицом в солнце, и задремал.