Владимир Москалев - Мудрый король

Вдруг он побледнел, глаза едва не полезли на лоб.

– Но что это?… Пресвятая Богородица! Да ведь это не они! Клянусь рясой монаха, здесь что-то не так.

– Скорее, Дуболом, – крикнул один из его людей, – это наемники, чтоб мне провалиться в преисподнюю! А впереди тот самый, за которым погнались наши. Живо улепетываем отсюда, иначе будет поздно!

Но было и в самом деле поздно. Как вихрь налетели рутьеры и вмиг уничтожили маленький отряд суассонского епископа. Последним пал Дуболом; Гарт, дравшийся с ним один на один, снес ему голову с плеч.

И тотчас наемники принялись обыскивать мертвые тела, забирая все, что имело хоть какую-то ценность: деньги, кольца, крестики. Не погнушались даже снять кольчуги с убитых, забрать их шлемы, одежду и обувь. Увы, рутьеры бедствовали. Последней битвы они уже не помнили, да и за ту было втрое меньше заплачено.

– Неплохо, будь я проклят! – вскричал Бильжо, глядя на шестерку коней и на добычу. – Какой-никакой, а все же улов, клянусь туникой Марии Магдалины! Да и ты, Гарт, не остался в проигрыше, а? Гляди-ка, голубка глаз с тебя не сводит, видно, понравился ты ей. Ха-ха-ха! Но смотри, ее мул почему-то без узды! Вот и не верь после этого в короля Артура и доброго волшебника Мерлина. Может, он уже выбрался из подземелья, куда упрятала его хитрая женушка, кость бы ей в глотку!.. Ну а ты что молчишь, красотка? – подъехал он ближе к пленнице. – Скажи хоть, как тебя зовут. Мы совсем одичали в здешних лесах, так что даже забыли, как звучит женский голос.

– Благодарю вас, храбрые рыцари, – проговорила девушка, потирая развязанные руки, – вы спасли мне жизнь. Господь не забудет вашего милосердия и уготовит вам всем путь в царствие небесное. А зовут меня Бьянка.

– Так вот, Бьянка, не нас благодари, а вот этого парня, своего спасителя. Без него гореть бы тебе в костре, это уж как бог свят. Святош хлебом не корми, дай только сжечь кого-нибудь во славу истинной веры.

– Правду вы сказали, – грустно молвила недавняя пленница, – сколько безвинных душ загублено ими почем зря. И за что они только нас?… Ведь мы так же верим в Бога, как и они.

– Ну, это нас не касается. Вопросы эти разберешь с сиром де Марейлем, который спас тебя. А нам пора. Нечего тут засиживаться. Не нагрянули бы сюда солдаты или люди короля. Неприятная выйдет беседа. Прощайте же оба. – И атаман повернул коня, давая знак своим воинам убираться отсюда. – И да сопутствует вам удача. Да, жаль, – прибавил он напоследок, кивая на труп главаря, – что у этого борова оказался тощий кошелек. Я-то рассчитывал, что он будет пожирнее.

– Возьми мой. – Гарт кинул ему мешочек с деньгами рыцаря. – Это несколько приободрит тебя.

– Ого! – воскликнул Бильжо, подбрасывая мешочек на руке. – Совсем неплохо, чтоб мне пусто было! Но ты, Гарт, похоже, остаешься совсем без денег? Что ты будешь делать без единого су, да еще с девчонкой в придачу? Нет, друг мой, возьми хотя бы половину.

– Не думай об этом, Бильжо, – ответил, улыбнувшись, Гарт, – вы честно заработали эти монеты. Не будь вас – ни меня, ни этой девицы не было бы в живых.

– Что ж, – пожал плечами Бильжо, – дело твое. Поступай, как знаешь. А теперь прощай, дружище. И не задерживайся тут: в воздухе запахло мертвечиной.

– Прощай, старый друг.

– Найдешь меня, если захочешь. Я всегда к твоим услугам, Гарт. У нас с тобой верный духовный путь: забывать добро, сделанное тобой, и помнить добро, сделанное тебе другими.

И войско наемников стремительно умчалось прочь.

Гарт повернул коня, посмотрел на запад. Вечерело. Солнце торопливо скатывалось за верхушки деревьев, по земле поползли угрюмые тени. В воздухе ощущалась прохлада. Скоро ночь.

Он взглянул на недавнюю пленницу. Сидя на своем муле, она ежилась, временами вздрагивая. Глаза умоляюще вскинулись на своего спасителя и снова упали, точно она была обречена. Гарт поднял с земли кафтан, бросил ей. Она укуталась, улыбкой поблагодарила его.

– Уезжай отсюда, – промолвил Гарт. – Здесь небезопасно. Тебя снова схватят. На этот раз повесят, как убийцу.

– А ты? – спросила она.

– У меня своя дорога.

– Куда же я поеду? Лес кругом…

– Не знаю. К людям. Выходи замуж, рожай детей. И держи язык за зубами, если не хочешь снова попасть в лапы епископа.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Зачем?

– Потому что мне страшно.

– Объявлять себя во всеуслышание еретичкой – не страшнее?

– Так уж вышло. Они сами вынудили меня.

– Язык голову кормит, он же и до беды доводит.