Юрий Торубаров - Охота за Чашей Грааля [litres]

– Болен князь, – ответил купец.

Этот ответ оживил лицо князя:

– Мы тоже побаливаем и что из этого.

– Давно болен. Люд поговаривает, что дела пошли худо.

Такой ответ заинтересовал князя. Глаза его заблестели.

– Опасно болен? – спросил он.

– Да, поговаривают, вряд ли выберется.

– Так, так! – ни к кому не обращаясь, проговорил князь, заканчивая на этом прием.

Не успела за гостем закрыться дверь, как он приказал найти старшего сына Вингольта Андрея, князя полоцкого, в эти дни проживающего в Вильно. Он недолюбливал его. Сын казался ему вяловатым, не инициативным. И вот пришел момент проверить его. Вингольта разыскали быстро. Срочный вызов к отцу несколько удивил сына. Что это могло быть? Но подумал, что он все же старший, может быть, что-то хочет намекнуть, пока он здесь, насчет его будущего.

Легко стукнув в дверь, он открыл ее и, переступив порог, произнес:

– Звал, великий князь?

Тот вместо ответа указал ему на кресло, стоящее рядом с его столом. Когда сын сел, Олгерд, наоборот, поднялся. Сделав несколько шагов, он остановился и, опершись на стол, заявил:

– Мне стало известно, что московский князь Иоанн сильно прибаливает, – сказав, он оттолкнулся от стола и стал ходить по кабинету.

Вингольт начинал догадываться, что отец хочет напасть на Московию, чувствуя подходящий момент. Но отцу в прозорливости было не отказать. Он внезапно остановился напротив сына.

– Я нападать на Московию, один, не собираюсь… – сказав, он опять заходил, приставив кулак к губам, словно захотел им заткнуть рот, чтобы не сказать лишнего. Убрав руку, он заговорил: – Я позвал тебя за тем, чтобы объявить, что ты срочно, тайно, едешь в Орду.

От этих слов Вингольт даже приподнялся. Наверное, он хотел возразить. Но отец глянул на него так, что тот невольно опустился.

– Встретишься там с Чанибеком, – голос отца строг и категоричен, – и предложишь ему совместный поход на Московию, пока там немощный князь. Да постарайся на этот раз уговорить его. Тебе день на сборы. Сопровождать тебя будут мои люди.

«Не доверяет», – подумал сын, но отказываться не стал, зная крутой нрав отца. Он поднялся:

– Я пойду готовиться.

– Иди, – сказал отец и, вдруг взяв его за руку, сказал: – Еще раз говорю: никто, слышишь, никто не должен об этом знать. Даже твоя жена. Ей можешь сказать, едешь на переговоры в Магдебург.

Сын, конечно, понял отца.

Внезапное появление литовского посланца в Орде вызвало двойной переполох. Бельдибек, Зарухота и другие ненавистники хана, узнав, с чем тот пожаловал, воспламенились желанием объединиться и ударить по этой зажравшейся Московии. Но вот хан опять был совсем другого мнения. Чувство уважения к Московии у него не остыло. Как ни резко вели себя сын, Зарухожа и другие вельможи, хана сломить не удалось. Литовцам пришлось убираться несолоно хлебавши. Вингольт ехал сумрачным. Этот провал переговоров, как понимал он, еще дальше отделит его от отца и, естественно, от возможности в будущем занять его место.

Бердибек был взбешен:

– Ни Московия под нами, а мы под ней, – говаривал он друзьям.

Нашлись и те, кто ловко подлил масла в огонь, высказав невероятную чушь, в которую поверил воспаленный мозг сына. А эта «чушь» была в следующем: «Тебя, Бердибек, хан не хочет видеть на троне. Он любит твоего сына, своего внука, Кулпоя, и его хочет возвести в ханы». Всю ночь в голове Бердибека, мешая ему заснуть, звенели эти слова. Он даже подумал лишить своего сына жизни. Но вовремя опомнился: «Если я это сделаю, отец прикажет разорвать меня лошадьми».

Выход был один. Под утро, когда даже стража и та порой теряет бдительность, в ханский шатер кто-то проскользнул. Чанибек спал на спине, разбросав руки и подставляя сердце для коварного удара. И он случился!

Весть о том, что не стало Чанибека, быстро долетела до Московии и Литвы. Но если больному Иоанну Иоанновичу от этой вести стало еще хуже, то в Литве это сообщение вызвало холодную улыбку на устах великого князя, родив в тот же час новую идею. Ехать вновь к татарам он не захотел, а приказал вызвать к себе молодого Драйнаса. В свое время князь спас его от разорения и долговой ямы. Тот оказался благодарным человеком и стал служить Олгерду верой и правдой. Вскоре князь заметил такое старание и стал поручать ему щекотливые дела, которые он исполнял превосходно. Еще одна черта, понравившаяся князю, это его молчаливость. Олгерд убедился, что тот никому ничего не рассказывает. А это было очень важно.