Владимир Щербак - Продам свой череп

«В ноябре я прибыл во Владивосток, чтобы начать подготовку формирования. Местом для этого избрал Русский остров. Там еще до войны были построены казармы более чем на дивизию.

При создании во Владивостоке крепости после 1905 года на острове возведены форты и батареи, построенные по последнему слову техники укрепления; сам остров благодаря своему выдвинутому положению, гористому характеру и большому количеству закрытых и глубоких бухт представлял собою большое стратегическое преимущество.

До революции доступ на остров был ограничен, без пропуска коменданта Владивостокской крепости туда никто не мог попасть. Въезд иностранцам вообще запрещён. Когда «товарищи» захватили власть - всё переменилось. Это природное сокровище Русской державы быстро пришло в упадок. Все огромные здания казарм стояли разграбленные - без окон, без дверей, печей, всюду грязь. На острове жили все, кто хотел, там даже образовались притоны преступников.

При ремонте и очистке зданий мне очень помогли английские и канадские офицеры. Два месяца они работали без устали и жалоб. Вообще англичане были лучшими из союзников, хотя их Ллойд Джордж - говно, «Керенский крупного масштаба».

Мне удалось собрать для подготовки 500 офицеров и 800 солдат. Курс был самый простой, почти применительный к учебной команде и школе подпрапорщиков мирного времени. Главная цель - упорным трудом и регулярной казарменной жизнью счистить революционный налёт, показать на деле все преимущества воинской дисциплины и порядка..

Да и времени было маловато. Основные обязанности младшего офицера не сложны, требуются только отчетливые знания всего, что должен знать солдат, он должен быстро решать свою задачу в поле, быть мастером, чтобы не растеряться, не промедлить. Только мастера в пределах взвода и роты, отчетливого инструктора для подготовки молодых солдат надо было сделать за 2-3 месяца.

Начали прибывать партии офицеров. Редкие из них приезжали в военной форме, большинство в штатском, нередко оборванные, длинноволосые и небритые, с недоверчивыми взглядами исподлобья.

Начало занятий в 7 утра, окончание в 7 вечера. Чередования занятий в поле с лекциями в классе. Офицеры трудно привыкали к казарменной жизни, порядку особенно в первые две недели. Строго соблюдался устав внутренней службы. Отпуск в город раз в неделю, в воскресенье. Была попытка суицида поручика из первой роты, неудачная.

Уже через месяц из беспорядочной толпы образовалась стройная воинская часть. Занятия шли полным ходом и уже не утомляли. Режим плюс свежий морской воздух сделали свое дело, глаза засияли, на щеках заиграл румянец.

Как-то приехали представители иностранных миссий осмотреть новую школу. Мы в тот день прибили мраморную доску к дому, где до войны жил генерал Лавр Корнилов 18. Потом был парад, смотр. Лучшей была признана рота капитана Ярцова. Американский адмирал Роджерс оставил такой отзыв: «Вид людей всех рот такой довольный, что всем ясно: они счастливы, а это лучший залог большого успеха, который вы достигли».

Английский генерал Нокс подарил школе знамя, на полотнище которого были соединены Русский национальный и Андреевский флаги с образом Георгия Победоносца и словами «За веру и спасение Родины». 1 января состоялось освящение этого знамени в нашей военной церкви. Было много гостей, приехали журналисты, хотя был тайфун, сильный ветер.

... Среди массы офицеров было два самозванца и один прапорщик из числа комиссаров. Остальные - отличные русские офицеры, полные сознания своего долга, связанные честным товариществом, esprit de corps 19и знающие свое дело. Такие же результаты были и в унтер-офицерских батальонах. Правда, и среди фельдфебелей и унтер-офицеров попался один большевик, который уже на второй день начал красную пропаганду. Устроил вечеринку с балалайкой и завел речь, что офицеры поворачивают к старому и т. д. и что им надо погоны гвоздями прибить к плечам...

У меня, каку начальника школы, план был таков: из этих офицеров, сдружившихся за три месяца, сформировать две стрелковые бригады. А школу оставить для дальнейшего формирования корпуса...»

Да, школа сохранилась и после отъезда из Приморья генерала Сахарова и продолжала, что называется, ковать кадры для белой армии, дела которой шли всё хуже и хуже. Между тем стоял уже январь двадцатого года, и во Владивостоке готовилась очередная заварушка. Её центральной фигурой был колчаковский наместник, главный начальник Приамурского края генерал-лейтенант Розанов.