Марек Альтер - История Сарры, жены Авраама

Это место похоже на метку в столпе времени, как глиняные метки душ в великолепных стенах моего города Ура.

Два дня назад, ночью, Яхве подал мне еще один знак. Я грезила с открытыми глазами, дыхание мое было ровным и безмятежным, но тело было холодным и твердым. В темноте шатра, куда не проникал даже лунный свет, вдруг раздались звуки ударов железа по камню. Я услышала голоса работавших людей и подумала, почему они работают ночью так близко от шатра матерей. Я не успела приподняться на локте, чтобы взглянуть, что там происходило, как увидела своими глазами то, что дух дает увидеть только во сне.

Ночь сменилась ярким днем, солнце заливало белую скалу и вход в пещеру Макпела. Это там с самого рассвета работали мужчины. Они строили дом с толстыми крепкими стенами и красивым фасадом, в котором прорезали дверь и стены. Каменный дом, такой же прекрасный, как дворец в Уре, Эриду или в Ниппуре. Я сразу же поняла, что это была наша гробница. Гробница Авраама и его жены Сарры.

Я первой займу в ней свое место. Мой возлюбленный Авраам положит туда мое тело, и на меня снизойдет покой вечности.

Сон прервался. Стихли звуки ударов молотка о камни. Я лежала с открытыми глазами в темном шатре. Рядом со мной спокойно дышали во сне Леа и Рахиль.

Но я не забыла этот сон. Мы все, все те, кому явился невидимый бог Авраама, весь наш народ, которому Он навечно дал Свой Завет, мы знали только лагеря из шатров, словно города в пустыне, ветер и вечные скитания. Но я, Сарра, я родилась в доме, где было тридцать комнат, в городе, где было много таких домов и где самый красивый храм был выше холма Кириат-Арба. Стены этого города были толще, чем бока коровы.

Всю жизнь я следовала за Авраамом по горам, где рождается Евфрат, шла рядом с ним в поисках страны Ханаанской, дошла до Египта, но нигде не видела я города прекрасней Ура, города моего детства.

Не забыла я и того, чему меня учили: сила народов Шумера и Аккада лежит в величии их городов, в мощи стен, окружающих их города, в совершенстве их каналов, в красоте их садов.

На рассвете я пошла к Аврааму и, пока он ел, рассказала ему свой сон.

— Нашему народу пора строить стены, дома и города, — сказала я. — Пусть он пустит корни в этой земле. Вспомни, как любили мы стены Салема. Как восхищались мы дворцами Фараона. А у нас, где правит великий царь Авраам, человек, который слышит голос Яхве и умеет заставить Его услышать себя, женщины до сих пор ткут крыши шатров, как это делали в племени твоего отца Фарры, у подножия стен Ура, там, где разрешалось жить Мар.Тю , « людям-без-города ».

Авраам внимательно выслушал меня, и борода его вздрогнула от улыбки.

— Я знаю, как тебе не хватает стен твоего города.

Он взял мои руки в свои, и мы долго сидели молча, два старых тела, спаянных тысячью нежных слов, которые нам уже не надо было произносить.

Наконец я решилась:

— Авраам, когда остановится мое дыхание, я хочу, чтобы ты похоронил меня в пещере Макпела, на холме Кириат-Арба. Там самый прекрасный сад, какой я только видела, кроме сада вокруг дворца моего отца. Он принадлежит хиттиту по имени Эфрон. Купи его, я знаю, он не откажет тебе. Потом приведи каменщиков из Салема или из Беер-Шевы. Они умеют строить, как каменщики Фараона. Вели им построить на входе в пещеру самую красивую и самую крепкую стену, какую они только могут построить для гробницы Авраама и Сарры. Это будет первый дом нашего народа, где они все соберутся. Там будут и Исаак, и Исмаил. Разве не должны мы с благословения Яхве утвердить наше будущее?

Аврааму даже не надо было давать мне обещаний, я знала, что он сделает все так, как я хочу. Потому что так было всегда.

Сегодня я спокойно жду, пока прервется мое дыхание. Жду и вспоминаю. Сегодня нет ветра, и только листья тополя дрожат надо мной, наполняя воздух шумом дождя. Под кедрами и акациями воздух струится, словно отражаясь от тысячи золотых пластинок. На губах я ощущаю аромат лилий и мяты. Над скалой носятся ласточки. Все, как в тот день, когда кровь впервые пролилась у меня между ног. В тот день, когда началась долгая жизнь Сары, дочери Ишби Сум-Узура, дочери Тарамы.

Локтями Сара отодвинула занавеску, которая служила дверью, и выбежала на середину кирпичной террасы, нависавшей над двором женщин. Было еще темно, но даже в тусклом рассветном свете она увидела кровь на своих руках и закрыла глаза, стараясь сдержать набежавшие слезы.