Аркадий Чудновский - Все начиналось с детства

человека для такой лодки было многовато и опасно.

Когда мы подплыли, трап уже был опущен, но до лодки не

доставал. Матросы опускали нам канат с ремнем, который

надо было застегнуть на груди. Так они подняли нас с лодки.

Мы ожидали штраф, но пронесло. По—видимому потому,

что мы «пароходские».

По этому поводу я весь вечер провел в компании в

валидолом.

Конечно сотрудники бывшие на «Нахимове» и видевшие

мои приключения доложили об этом Марьяночке.__

Демонстрации.

В советское время была

«народная забава —

демонстрации».

Первого мая демонстрация проводилась в честь

«международной солидарности трудящихся».

Седьмого ноября в честь «Октябрьской революции».

Оказалось, что это был большевистский переворот, за которым

последовало истребление миллионов граждан страны. Ещё

миллионам была искалечена жизнь, в том числе и моей семье.

Конечно, я тоже участвовал в этих демонстрациях, но

«условно».

Партийное руководство страны требовало всеобщего

участия трудящихся в них.

Начальники цехов на заводах, начальники отделов

в институтах обязаны были обеспечить явку своих

подчинённых к месту сбора. Я, как и другие мои сотрудники,

являлся на демонстрацию, чтобы не подводить своего

начальника. Только за 14 лет работы в Черноморском ЦПКБ

я «пережил» 28 демонстраций.

Участие в них было досконально отработано. Как правило

колонна нашего института начинала двигаться в 10 часов

утра и через два квартала примыкала к колонне пароходства.

Я приходил вначале один, а потом с Марьяночкой, немного

раньше и наблюдал на расстоянии за раздачей транспарантов.

После этого уже можно подойти к институту, поздороваться

со всем начальством — зафиксировать своё присутствие.

Когда колонна заворачивала на улицу Пушкинскую, можно

было медленно отставать и завернув на Дерибасовскую уйти.

И все таки однажды я «влип». Когда подошёл к институту,

оказалось знамя его стояло за дверью. Я его не заметил.

Директор, Сергей Мартынович Нунупаров, увидев меня,

сказал кому—то: «Вот Чудновский с тобой попеременно

будет нести знамя». А сдать знамя можно было лишь в конце

демонстрации, пройдя улицу Пушкинскую, Куликово поле

и ул. Пироговскую. Там ждала машина, чтобы забрать все

транспаранты.

Мой друг Владимир получил участок земли около

Хаджибеевского лимана. После того, как бригада строителей—

молдаван возвела каменный дом и установила окна, двери

и лестницу внутри на второй этаж, в нем уже можно было

летом находиться. Свой дом он построил фасадом внутрь,

чтобы самому им любоваться. Оставалось ещё много работ:

установить перила на балконе, утеплить крышу над домом,

установить укрытие над колодцем, смонтировать беседку

в саду и т. п. Это он решил сделать с моим участием. Я

согласился. Утром в субботу он заезжал за мной с Марьяной

и мы ехали на его дачу на два дня. Я был рад, что Марьяна

могла отдохнуть на природе. Иногда в лимане ловили рыбку—

пеленгу. Мы с Володей немножко работали, немножко играли

в бильярд, немножко отдыхали и так продолжалось два лета.

Однажды Володя сопровождал в Прибалтику груз со

своего завода на тяжеловесной машине и увидел там красивые

валуны, оставшиеся после «Великого оледенения» Европы.

Он погрузил на машину пять валунов весом, примерно, от

полутонны до одной тонны и привёз к себе на дачу. Я решил,

что он хочет доделать работу ледника, недокатившего валуны

до Одессы или обозначил границу будущего оледенения.

Мой друг Володя Драбович договорился на одном из

хуторов около Игналинских Озёр об аренде двух комнат в

доме хозяина Винцеса. Он предложил, чтобы я с Марьяной

тоже поехали на его машине. Выехали из Одессы 9 июня

1979 г. Когда Володя открыл багажник, я увидел много

запасных частей для машины. Китайская пословица говорит:

«В дальней дороге не бывает лёгкой поклажи».

Остановились в селе Богдановка у Володиных знакомых.

Нас угощали простой деревенской пищей. Очень вкусной.

Русская пословица говорит: «Еда крестьянина зависит от

погоды и трудолюбия».

В дорогу нам спекли два огромных деревенских хлеба.