Валерий Замыслов - Ростов Великий

Довольно ухмыляясь, поехал было к князю Борису Васильковичу, но караульные молвили, что князь отбыл во Владимир к Александру Ярославичу с дружиной.

— А ближний боярин Корзун?

— И он отбыл с князем.

— Тогда я переговорю с княгиней Марией.

— Нельзя к ней, батюшка. Крепко занедужила. Не померла бы, не приведи Господи.

Агей возликовал. Ныне он выжмет из города всё, что захочет. Ростов в его руках.

Наступили страшные для города дни. Букан, пересчитав хлеб, изделия ремесленников, живность, конские табуны и прочее добро, и пожитки, забыл о всякой десятой доле. Он нагло забирал половину того, что пересчитали численники.

В Ростове вспыхнул мятеж. На каждой улице и слободе горожане начали отбивать у татар и сбродников свое добро. Нападали на лиходеев с кольями, рогатинами, дубинами, у кое-кого нашлись и древние прадедовские мечи. Но управиться с тысячным, хорошо вооруженным отрядом было невозможно. Букан отдал приказ уничтожать всех, кто поднимает руку на его воинов. Потеряв десяток убитых, ростовцы вынуждены были отступить.

Всю неделю изуверствовал в городе Агей Букан. Он не щадил даже женщин, цеплявшихся за свою скотину. Татары и сбродники избивали их плетьми до полусмерти. Той же участи подвергались и мужчины, посмевшие заступиться за своих жен.

Стон, вой, и плач заполонили древний город.

Купцы и бояре толпились подле княжеского дворца и не ведали, как быть. Князь Борис в отлучке, а княгиня Мария в тяжком недуге. Известие о нещадном разбое Букана может и вовсе ее подкосить. Долго судили да рядили, пока, наконец, один из бояр не подал здравый голос:

— Во Владимир ехать! Пущай великий князь да наш Борис Василькович к Китате идут, да о бесчинствах Агейки Букана поведают. Авось, и возвернет сей разбойник наше добро.

— Возвернет, держи карман шире! От Букана ныне, как от козла — ни молока, ни шерсти! — зло прокричал, проходивший мимо бояр, рыжебородый посадский в драной сермяге.

Прозорливость княгини Марии и на сей раз нашла свое подтверждение. Натолкнувшись на постоянные мятежи русского народа в городах и весях против численников и откровенного грпабежа татарских отрядов, великий хан Берке вынужден был вывести основную часть своих войск из Руси.

— Я так и думала, — молвила Мария Михайловна боярину Неждану. — И дело не только в народных выступлениях. В Орде резко обострилась борьба за ханский трон. Берке ныне нуждается в каждом воине. Хулагу, назначенный ханом Персии, обрел невиданную власть и силу. На его стороне, как это удалось выяснить Александру Невскому, родственник императора Монголии хан Китата… Сие весьма важно, Неждан Иванович. Нам только остается ждать, когда Хулагу двинет свои войска на Сарай. И мнится мне, что это будет скоро.

— Есть надежные сведения, Мария Михайловна? Уж, не от наших ли торговых людей?

— От них, Неждан Иванович. Хулагу, надеясь на помощь русских князей, без всяких пошлин пропустил наших купцов в города Персии. А среди них, как ты уже ведаешь, есть у нас очень надежные люди. Войска Хулагу готовятся выйти к рубежам Золотой Орды.

— Добрые вести.

— Добрые, Неждан Иванович. С началом большой войны нам надо собрать в Ростове всех князей, кои подготовили тайные дружины и кои готовы на открытое восстание. Думаю, наш Ростов Великий должен стать ценром подготовки народных выступлений на Руси. Именно Ростов Великий!

Боярина Корзуна всегда поражала твердая убежденность княгини Марии. Сколько бы лет он ее не знал, но она никогда практически не делала каких-либо крупных ошибок. Все ее задумки строились на тонких, глубоко продуманных расчетах, кои всегда приносили ощутимый результат. Лишь однажды серьезно ошиблась Мария Михайловна, когда, засомневавшись, поверила в суждение своего сына. Итог был ужасным. Ростов понес от Букана не только чудовищные убытки, но и людские потери. Этого княгиня Мария долго не могла себе простить. Поднявшись послне тяжелого недуга, она дала себе слово — никогда больше не соглашаться с сомнительными предложениями, от кого бы они не исходили.

Ныне численники и татарские отряды исчезли с Ростово-Суздальской земли, но княгиня чувствовала, что хан Берке на этом не остановиться. Он придумает что-то новое и еще более изощренное. И Мария Михайловна не ошиблась.

Ордынская лань не отменялась. Татаро-монгольское иго на Руси открыло путь многим купцам бесерменским, [263] Бесермен — азиатец, иноверец. издревле опытным в торговле и хитростях корыстолюбия. Сии купцы откупали у татар дань наших княжений и брали неумеренные росты (проценты) с облагаемых данью людей и, в случае неплатежа, объявляли должников своими рабами и увозили в неволю.