Ананд Неелакантан - Бросок костей

С ответом Суйодхана замешкался. Он попросту не знал, что сказать. Была ли у него такая мечта? До сих пор помыслы его были расплывчатыми, а действия порывистыми. Он отказывался следовать наставлениям учителей и предписаниям священных книг, не подвергнув их сначала сомнению. Но испытывал ли он всепоглощающую страсть к чему-либо?

Видя замешательство молодого царевича, Баларама не стал ждать ответа и продолжил говорить:

— Ты можешь даже не знать, но мечта у тебя есть. Просто ты еще слишком молод, что бы осознать это. Я научу тебя, как узнать, что за мечта таится в твоем сердце. Что делает тебя страстным, злым, раздражительным, разочарованным, счастливым и грустным одновременно? Иным словом, что побуждает тебя быть живым?

— О свами, все эти чувства я испытал сегодня при виде юного парии в зале собраний, на моем суде. Его жалкое положение рассердило меня, свидетельство против меня разозлило, осчастливило меня то, что он смог увидеть запретное для таких людей, побывать там, где большинство населения царства никогда не побывает. Я также был опечален тем, что этот бедняга служит оружием в чьих-то руках. Целый букет страстных чувств охватывает меня на грязных улицах Хастинапура, от вида людей, живущих в скотских условиях. Меня злит весь наш жизненный уклад, приведший множество людей к животному существованию. А то, что эти люди не желают проснуться и попытаться бороться за лучшую жизнь, меня раздражает. Но стойкость их меня восхищает и поражает. Я восхищен тем, как практически из ничего они добывают средства существования. И, конечно, я очень расстраиваюсь от того, что ничего не могу со всем этим поделать, и опечален плодящейся нищетой в моей стране.

Улыбаясь, Баларама положил руку на плечо Суйодхане.

— Это только начало. Наш разговор не изменит твою жизнь, но лучик света ты уже увидел. Не упусти его. Твоя мечта об обществе, лишенном страдания, грандиозна и нелепа. Но она обозначит твой ориентир, твою цель в жизни. Многие прекрасные люди дерзали и терпели неудачу. В каждой эпохе появляются люди, осмелившиеся мечтать о невозможном. Они не рождаются каким-то особенными, совершенными людьми, тем более они — не воплощения богов. Эти люди — обычные смертные, не побоявшиеся пойти наперекор судьбе, они совершали ошибки и проигрывали, но неудачи не умаляют блеска ими задуманного! Я приучил себя мечтать. Мечтают и Бхишма и Чарвака, прозванный безбожником. Со стороны покажется, что наши пути различны, но цель у нас одна! Да кому ведом истинный путь? Возможно, что мой путь мира, созерцания и веры в высший промысел самый правильный. Не исключено, прав Бхишма, воплощение практичности, считающий, что перемены должны происходить медленно, с применением насилия, если понадобится. Но ведь прав может оказаться и Чарвака, утверждающий, что богов нет, и люди должны без оглядки на небеса жить в сострадании и любви друг с другом и радоваться жизни. Может быть, не правы мы все! Пусть! Главное — мечта!

— Ты говоришь о ненасилии, о мире…. Но мир полон насилия! Мне претит жестокость, но я сталкиваюсь с ней чуть ли не каждый день. Бхима постоянно меня преследует, а я, ненавидящий оружие, даже не могу постоять за себя! — выпалил на одном дыхании Суйодхана и тут же пожалел о своих словах.

То, что он сказал, казалось таким мелким по сравнению с тем, о чем со всей страстью говорил Баларама.

Вождь ядавов дружески улыбнулся царевичу.

— Пойдем отсюда. Найди своего брата Сушасану, да и Ашваттхаму тоже позови. Великий регент просил меня привить тебе любовь к воинским искусствам.

Баларама направился к двери.

Неожиданное завершение их беседы обескуражило Суйодхану. Баларама не ответил на его вопросы. Брат и сын Дроны поджидали за дверью. Суйодхана представил их Балараме, юноши почтительно поклонились ядаву.

— Найди и принеси булавы. Тяжелые, — коротко распорядился Баларама.

Сушасана в большом волнении побежал за оружием. Он, при помощи стражника, принес к месту проведения воинских занятий несколько разных по весу булав, а также мечи, кинжалы и даже луки со стрелами. Баларама осмотрел и попробовал все оружие, нахваливая превосходное мастерство оружейников Хастинапура. Наконец, он выбрал булавы для себя и для Суйодханы. Баларама скинул одежды, оставшись лишь в набедренной повязке и велел царевичу сделать тоже самое. Обнаженный вождь ядавов напоминал быка своими перекатывающимися под кожей могучими мышцами. Трое юношей восхищенно ахнули, когда Баларама, расставив ноги, занял безупречную боевую стойку и поднял булаву. Без всякого предупреждения ядав бросился на сбитого с толку Суйодхану.