Ананд Неелакантан - Бросок костей

Видура, оказывается, совсем не обращал внимания на приближенных к царице Кунти брахманов и знатных придворных, да на того же Дрону. На всех, кто выказывал желание увидеть на троне Хастинапура Юдхиштхиру. Теперь для него вся мозаика сложилась. Разговоры и шептания, слова кое-кого из знати, обращенные в шутливую форму, тщательно продуманная вежливость, проявляемая Юдхиштхирой ко всем брахманам, и многое другое, чему советник ранее не придавал значения. Некто умный и могущественный умело передвигал фигуры на игровой доске. Парашурама? Погруженный в свои думы Видура поздно увидел приближающегося Ашваттхаму, явно идущего в покои царевича. Советник отступил в тень, надеясь, что сын Дроны его не заметил.

Друзья встретили молодого брахмана криками радости и удивления. Один лишь Шакуни нахмурился, увидев сына гуру. Он не рассчитывал на его визит и сейчас бормотал себе под нос проклятия. Времени у него было мало. Выбора вообще не было, поэтому Шакуни, поглядывая на Ашваттхаму, продолжил:

— В следующий раз, Суйодхана, когда Бхима назовет тебя сыном слепца, ты знаешь, какой дать ему ответ!

Суйодхана по-прежнему молчал. Сушасана с широкой улыбкой сказал:

— Дядя, мой брат опасается нечеловеческой силы Бхимы. Он всегда побеждает нас в схватках и причиняет боль.

Глаза Суйодханы вспыхнули от гнева. Шакуни улыбался. Ашваттхама оставался бесстрастным, лишь пристально смотрел на царевича Гандхары.

— Да, сын мой, я знаю, что ты не достаточно силен для схватки с Бхимой. Но есть ведь и другие способы избавиться от него, — Шакуни понизил голос до шепота. — Я же рассказывал тебе несколько лет назад, как Гандхара избавилась от своих врагов. Когда твой противник силен, надо побеждать его не руками, а умом!

Суйодхана с изумлением глядел на дядю.

Услышав эти слова, поняв, что Шакуни плетет заговор, Видура поддался искушению ворваться в покои и разогнать эту компанию. Но ему необходимо было узнать, как отнесется Суйодхана к замыслам своего дяди.

Суйодхана в это время мерил шагами свою комнату, опустив голову и крепко сжав кулаки.

Наконец царевич поднял голову и посмотрел в глаза своему другу. Ашваттхама незаметно для остальных покачал головой. Суйодхана кивнул ему в ответ.

— Дядя Шакуни, я не могу согласиться с тобой. Я — воин, я — кшатрий! Может быть, я не столь искусен во владении оружием, но это только моя вина. Я приложу все силы, и научусь достойно держать меч и лук. Да, неприязнь учителя усложнит мою задачу. Да, я теряю уверенность в себе при виде Бхимы. Мне ненавистно то, как Пандавы относятся ко мне с братьями, или к любому другому, кто слабее их. При всем при этом, я не могу прибегнуть ни к одному бесчестному средсву победить их! Когда-нибудь, пролив реки пота, пройдя все тяготы, я стану лучшим воином, чем Бхима! А до тех пор, при помощи милости Господа Шивы, я вытерплю все издевательства Пандавов и оскорбления наставника. Я уверен, что это Господь вдохновляет меня посредством мучителей на подвиги! Поэтому, пожалуйста, дядя, не предлагай мне отравить Бхиму или еще что-то в этом роде. Каким бы злым и испорченный он ни был, я не поступлю с ним так!

Видура с облегчением выдохнул. Он услышал, что Шакуни вступил в спор с Суйодханой и решил вмешаться. Он вошел в комнату и встал в дверях, сложив руки на груди. Суйодхана и его брат искренне удивились, увидев появившегося на пороге Первого советника. Шакуни и сын Дроны, если и были поражены, то лучше скрывали свои чувства. Ашваттхама приветствовал Видуру поклоном со сложенными у груди ладонями. Шакуни же только слегка улыбнулся. Видура кивнул в знак приветствия и подошел к наследнику престола:

— Могу ли я узнать, по какому поводу вы все здесь собрались?

За царевича Куру неожиданно ответил Шакуни:

— Мы бы обязательно позвали тебя, если бы хотели видеть здесь кого-нибудь из шудр!

— Я обязательно поговорю завтра об этом с господином Бхишмой. Возможно, Великий регент сумеет пролить свет на вопрос, уместно ли шудре находиться среди высокорожденных людей, замышляющих убийство, — парировал Видура, даже не взглянув на Шакуни.

Он пристально смотрел на царского сына, который, в свою очередь, уставился себе под ноги.

— Убирайся отсюда туда, где тебе самое место! Это покои старшего сына царя Хастинапура, не оскверняй их своим присутствием! — проговорил Шакуни, приближаясь к Видуре.

Шакуни бросил взгляд на обоих братьев Кауравов в поисках поддержки, но те отводили глаза в сторону. Тогда гандхарец рассмеялся: