Ананд Неелакантан - Бросок костей

— Замолчите все! — рявкнул раздраженный Дрона на Кауравов.

Когда веселье в рядах царевичей поутихло, наставник вернулся к прогневавшим его неприкасаемым. Выражение лица наставника не понравилось Джаре и он стал пятиться назад. Дрона приблизился к Экалавье на несколько шагов.

— Послушай меня, мальчик, — голос наставника неожиданно утратил режущую остроту.

Удивленный Экалавья поднял голову. Возможно, Господь Шива внял молитвам и готов осыпать его милостями. Осторожный Джара же отступил еще подальше.

— Я не могу стать твоим учителем. Меня пригласили в эту страну обучать царевичей. Брать нишадцев в ученики мне не позволено. Возвращайся в лес, живи со своим племенем, соблюдай дхарму. Я не могу тебе ничем помочь.

Сердце Экалавьи тоскливо сжалось, глаза неподвижно уставились в землю у ног.

— Но я хочу дать тебе хороший совет, — продолжил говорить Дрона.

Советы вещь недорогая, все любят их давать другим, но, тем не менее, Экалавья поднял голову и посмотрел на гуру. Учитель, в свою очередь, пристально глядел на пятившегося Джару.

— Кто это мальчик с такими злыми глазами?

Бросив полный ненависти и презрения взгляд на Джару, Экалавья ответил:

— Сирота, никто не знает какого он рода. Прибился к нашей семье и живет нахлебником.

— Хм, я так и думал. Он слишком смуглый для нишадцев. Говоришь, происхождение его неизвестно?

Разговор поворачивал в неожиданное русло. Экалавья никогда не задумывался, каково происхождение Джары, принадлежит ли он какой-нибудь варне или нет.

— Да, неизвестно, — пробормотал он в ответ.

— Так кто ты такой?

Вопрос учителя был обращен уже к самому Джаре. Но тот мог лишь часто моргать, пребывая в недоумении. Он не знал своего происхождения, и никто ему не говорил об этом.

— Вот что, мальчик, — Дрона вновь обратился к нишадцу. — Остерегайся этого сироту с сомнительным происхождением. Он несет в себе зло и неудачу для тебя. Избавься от него. Твое происхождение, пусть низкое, но известно. У тебя есть дхарма! У него же ничего нет. Никакие ценности не управляют его жизнью, он способен опуститься до чего угодно. Такие люди ничем не лучше животных. Взгляни, какое злобное лицо у него. Пока этот дикарь рядом с тобой, ты не преуспеешь. А теперь ступай в лес и живи там должным образом. Будь хорошим нишадцев и не исключено, что следующее твое рождение будет более чистым и высоким. Так, жизнь за жизнью, следуя дхарме, когда-нибудь ты станешь брахманом. Эту же жизнь боги определили тебе прожить нишадцем. Прими эту судьбу. Не разрушай свою дхарму общением с такими, как этот дикарь. Ступай! — сказав эти слова, Дрона резко повернулся спиной к Экалавье и направился во дворец.

Царевичи поднялись и пошли вслед за наставником.

Солнце не было видно из-за гор. Сумерки окутали своей мягкой мантией весь мир. Заканчивался очередной день. Экалавья чувствовал на себе взгляд угостившего его манго царевича, но не хотел встречаться с ним глазами. Мир рушился вокруг него.

Суйодхана смотрел издалека на нишадца и шептал своему другу:

— Да, твой отец поступил с ним, мягко говоря, подло.

Ашваттхама закусил губу, когда лучший друг указал ему на очевидное.

— Я не могу тебе, Суйодхана, объяснить поведение отца. Дома он строг, но я всегда чувствую его любовь. К матери он также относится с нежностью и любовью. Ему известно, что она отдает часть денег, полученных за наставничество, своему брату Крипе. Тот часть денег проигрывает в кости, часть дает Чарваке, который, в свою очередь, помогает бедным в трущобах Хастинапура. Бывает, отец сильно бьет меня, но всякий раз, думая, что я уже сплю, он подходит и нежно целует. Да, он трудный для понимания человек. Отец оставил дом, в котором вырос, покинул всю родню, для того, чтобы найти для нас лучшую жизнь. Его гуру Парашурама предупреждал, общение с кшатриями не принесет ему ничего хорошего, а обучая царевичей Куру воинской науке, он предает всех своих предков-брахманов. Отец разрывается между своими убеждениями и своей врожденной добротой. Я надеюсь, придет время, и все хорошее, что в нем есть, возьмет верх над воззрениями, вложенными в него Бхаргавой Парашурамой.

Сушасана прислушивался к разговору своего брата с сыном гуру. Он с явной издевкой рассмеялся:

— Все твои доводы, брахманский сынок, не изменят нашего отношения к наставнику. Он совершенно спятил от своих изуверских идей! Все, чего он добивается — благосклонность Арджуны! А вся его привязанность к тебе — напускная! Я иной раз не понимаю, кого он считает своим сыном — тебя или этого проклятого Пандава. Врожденная доброта, ну ты и сказал!