Ананд Неелакантан - Бросок костей

Суйодхана прервался. Ему понадобилось сделать глубокий вдох. Все люди на арене замерли в ожидании.

— Как наследник трона Хастинапура я могу дать вам одно обещание. Я не позволю Парашураме и его сподвижникам хозяйничать на земле нашего царства! Более того, я желаю видеть жителей юга свободными от когтей тех людей, что разрушают наш жизненный уклад во имя своих сомнительных идеалов! Сегодня я, закончив пору ученичества, стал совершеннолетним и вправе давать подобные обещание! О люди Бхараты! Всю свою жизнь я буду стремиться к полному искоренению голода, невежества и горя! Мои мечты не противоречат нашим священным писаниям. Господь Махадева! Дай моим рукам силу справиться с задуманным! Эту силу я использую для избавления от страданий всех людей, от холодных гор на севере до жаркого южного побережья. Это моя мечта, мое обещание, моя дхарма!

Зрители, числом более двадцати тысяч человек, молчали. Затем, как по мановению руки, все одновременно встали, и их рукоплескания наверняка оглушили сами небеса, окрашенные солнцем в оттенки шафрана.

У смотрящего на наследника и слушающего его Карны глаза наполнились слезами. Поистине, речь Суйодханы можно назвать исторической.

— Люди Бхараты! Такого не происходило тысячи лет! На ваших глазах человек станет царем лишь благодаря своим заслугам, невзирая на происхождение! Процветающее, подвластное мне, царство Анга на востоке Бхараты я дарую моему другу Карне! Рожденный по случайности сутой, с сегодняшнего дна он будет известен как Ангарадж в знак признания его воинского мастерства!

Последовавшую за этим заявлением тишину разорвало неистовое негодование брахманов из окружения Дхаумьи. Сверкнули на солнце спрятанные в одеждах кинжалы, но Сушасана поспешил на выручку своему брату. Многочисленные сыновья царя Дхритараштры встали вокруг брата как несокрушимая стена щитов. Крики зрителей разделились на восторженные и гневные.

— Начинайте обряд посвящения Карны на царство! — приказал Суйодхана.

Экалавья наблюдал за происходящим на арене с тяжелым сердцем. Он еле сдерживал слезы, его давно отрезанный палец дергался, вызывая боль в руке. Большой палей его правой руки был принесен в жертву предрассудкам о происхождении. Нишадец проклинал страну, в которой имел несчастье родиться. Его горечь усилилась при виде внезапного поворота в судьбе Карны.

«На месте Карны вполне мог бы и я, но Дрона лишил меня будущего!»

Смотреть, как Карну провозгласят царем Анги, было выше его сил, и Экалавья покинул арену.

Удаляющегося Экалавью заметил и узнал Джара.

— Брат!

Но поглощенный своей печалью Экалавья не услышал выкрика нищего. Он рассеяно бросил пару мелких монет к ногам Джары и продолжил путь. Но по мере того, как стихал шум, доносящийся с арены, надежда с новой силой расцветала в израненной душе Экалавьи.

Царевич осмелился бросить вызов многовековому жизненному укладу. Возможно, будущее принадлежит этому дерзкому молодому человеку. Возможно, земля эта не так уж и плоха, раз смогла родить такого человека, как Суйодхана.

Внезапная, можно сказать судьбоносная мысль, озарила Экалавью.

«Почему я должен отказаться от мечты из-за одного утраченного пальца?»

Он побежал к тому месту, где долгое время пылился спрятанный им лук. Осторожно подняв любимое оружие, Экалавья приступил к, казалось, забытым навсегда занятиям. Почему бы ему не превзойти Арджуну? Разве такая мелочь, как нехватка всего лишь одного пальца может помешать?

Для брахманов на арене дела обстояли хуже некуда. Плотные облака скрыли солнце, молния окрашивала небо в невероятные узоры. Но ничто не могло остановить ликующие крики двадцати тысяч глоток, сливающиеся в одну бесконечную песню. Дхаумья со своими людьми пребывали в ужасе от действий Крипы и Ашваттхамы, идущими вразрез со всеми вековыми традициями. Суту провозгласили царем, поставили вровень с кшатриями! Случай и так вопиющий! Но ведь Крипа пропел над Карной самую священную из мантр — Гаятри! Мантру, слышать которую могут исключительно брахманы! В писаниях ведь сказано, даже случайно услышавшим эту мантру женщинам и шудрам необходимо залить в уши расплавленный свинец! Что еще смогут совершить в дальнейшем безумный Крипа и глупый сын наставника Дрона, который сейчас распевают священную мантру и призывают толпу подпевать им? Дхаумья буквально извивался на своем месте, когда воздух гремел от звуков Гаятри, которую нараспев повторяли тысячи мужичин и женщин, разных варн, вер и цветов кожи.