Владимир Бурцев - В погоне за провокаторами

Однажды Серебряков [2] Серебряков Э. А. (1854–1921) — бывший морской офицер, участник военной организации Народной Воли с 1880 г. Был выдан полиции Дегаевым. Автор книги «Очерки по истории «Земли и Воли». Впоследствии правый эсэр. пообещал познакомить нас, участников «Свободной России», со своим хорошим приятелем — Ландезеном [3] Ландезен-Геккельман-Гартинг А. М. — провокатор-охранник. Заподозренный в провокаторстве в связи с арестом Дерптской типографии, уехал в 1885 году за границу. Здесь работал у заведующего заграничной агентурой П. И. Рачковского с 1900–1903 г. Стоял во главе берлинской агентуры как Гартинг, сам заведовал заграничной агентурой. В 1909 г. после разоблачения был уволен в отставку с пенсией и с производством в действительные статские советники. , другом эмигранта А. Баха [4] Бах А. Н. — род. в 1857 г. Народоволец, ученый-химик. В революционное движение вошел в 1878 г. После 1 марта 1881 г. явился одним из собирателей Народной Воли вместе с Лопатиным. После ареста последнего и провалов эмигрировал в марте 1885 г., занявшись научной работой. Примкнул к эсэрам в 1905 году. В Россию вернулся в 1917 г. и при переходе эсэров на путь вооруженной борьбы с советской властью отошел от партии. Живет в Москве, заведует химическим институтом, обслуживающим промышленность. Принимает самое активное участие в капитальном строительстве нашего хозяйства. Написал наиболее популярную в свое время книгу по экономике — «Царь-Голод», много содействовавшую массовой агитации. , с кем тот прожил на одной квартире последние два года в Париже, и близким человеком Лаврову [5] Лавров П. Л. (1823–1900) — крупный теоретик революционного народничества. Был членом Земли и Воли. В 1866 году в ссылке написал «Исторические письма», имевшие большое влияние на молодежь. В этой книге он доказывал, что прогресс в истории возникает благодаря «критически мыслящим личностям», они двигатели исторических событий. Участник Парижской Коммуны. Редактировал за границей журнал «Вперед» в 1871 г., в котором пропагандировал необходимость «идти в народ», дабы упорной работой перевоспитать народ в духе социализма. Его агитация была резко противоположна бакунистам — бунтарям, считавшим, что народ готов к немедленному восстанию. Участвовал одно время в редактировании заграничного издания «Народной Воли». и парижским народовольцем — Ошаниной (Полонской) [6] Ошанина-Полонская, Марина Никаноровна, Оловенникова Мария Николаевна (1853–1898) — участвовала в молодости в кружке якобинца Зайчневского П. Г. В 1878 году примкнула к Земле и Воле, пыталась организовать поселение из революционеров среди крестьян Воронежской губернии для пропагандистской работы. Впоследствии член Исполнительного Комитета Народной Воли. С 1882 г. эмигрировала за границу, где продолжала работу, но по взглядам была ближе к якобинцам, примыкая к кружку «старых народовольцев». , Тихомирову [7](когда он был старым Тихомировым) и др. В Париже Ландезен кончил земледельческую школу и, будучи очень состоятельным человеком (за такового он выдавал себя и таким его считали все), бывал часто полезен эмигрантам. Узнав об основании «Свободной России» и о моем приезде за границу, он, оказывается, захотел быть также полезным и нам, — и, будучи проездом в Женеве, попросил Серебрякова познакомить его с нами.

Мы, конечно, согласились принять Ландезена, и Серебряков на другой день привел его на квартиру Дебагорий Мокриевича [8].

Из завязавшегося разговора я узнал от Ландезена, что он из Петербурга, бывал там в 1883-84 гг., был знаком с Якубовичем [9]и, между прочим, с Ч.

Тогда я сказал Ландезену:

— Я очень виноват перед вашим Ч., так как я невольно был передатчиком очень неприятных сведений В начале 1884 г в партию народовольцев я передал указания, сделанные Дегаевым [10], что в революционной среде находятся два агента полиции: это — Ч. и какой-то Генкель.

— Не Генкель, а Геккельман! — поправил меня несколько смутившийся Ландезен.

В это время Серебряков, ходивший по комнате, зашел за спину Ландезена и сделал мне какой-то предостерегающий жест. Я понял, что я сделал какую-то оплошность, заговорив о Гекельмане, и переменил разговор.

Когда ушел Серебряков с Ландезеном, Дебагорий-Мокриевич сказал мне:

— Ну, и попали Вы впросак! Де ведь это Геккельман и был.

На следующий день утром ко мне кто-то постучал в дверь и затем вошел Ландезен.

Сначала мы говорили на разные случайные темы, а потом я ему сказал: