Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Исламская политика во время Второй мировой войны может рассматриваться в контексте более широкой истории инициатив западных держав по разыгрыванию исламской карты в политических и военных целях. В имперскую эпоху европейские государства регулярно применяли религиозную политику и пропаганду для подстрекательства мусульманских подданных других колониальных держав. Во время Крымской войны британцы, французы и турки пытались поднять против России мусульман Крымского полуострова и Кавказа [24] Orlando Figes, Crimea (London, 2010), passim. О страхах царского правительства, связанных с исламом, см.: Mara Kozelsky, «Casualties of Conflict: Crimean Tatars during the Crimean War», Slavic Review 67, 4 (2008), 862–891. . Одним из наиболее значительных примеров использования ислама в политической и военной стратегии стали попытки Центральных держав посеять в ходе Первой мировой войны революционное возмущение среди правоверных, живущих под властью Антанты [25] Основные работы, посвященные роли ислама в Первой мировой войне: Herbert Landolin Müller, Islam, Gihâd (« Heiliger Krieg» ) und Deutsches Reich: Ein Nachspiel zur wilhelminischen Weltpolitik im Maghreb 1914–1918 (Frankfurt, 1992); Peter Hop-kirk, On Secret Service East of Constantinople: The Plot to Bring Down the British Empire (London, 1994); Donald M. McKale, War by Revolution: Germany and Great Britain in the Middle East in the Era of World War I (Kent, OH, 1998); Tilman Lüdke, Jihad Made in Germany: Ottoman and German Propaganda and Intelligence Operations in the First World War (Münster, 2005); Salvador Oberhaus, « Zum wilden Aufstande entflammen:» Die deutsche Propagandastrategie für den Orient im Ersten Weltkrieg am Bei-spiel Ägypten (Saarbrücken, 2007); и Sean McMeekin, The Berlin-Baghdad Express: The Ottoman Empire and Germany’s Bid for World Power, 1898–1918 (London, 2010). . Осенью 1914 года власти Германии и Османской империи добились от стамбульского шейх-уль-ислама – высшего религиозного авторитета Османской империи – провозглашения панисламского джихада. Его прокламация призывала правоверных к войне против держав Антанты, причем ее распространили по всему миру, переведя на арабский, персидский, урду и татарский. В ходе войны Берлин и Стамбул активно старались, как выразился Вильгельм II, подтолкнуть «весь магометанский мир к дикому бунту» против Британской, Российской и Французской империй [26] Цит. по: Fritz Fischer, Germany’s Aims in the First World War (New York, 1967), 121. . Германские и османские власти использовали для этого панисламистские лозунги и сети влияния в Северной Африке, на Ближнем Востоке, в России и в Индии. Британцы, французы и русские отвечали разработкой собственной религиозной политики и развертыванием своей пропаганды [27] William L. Cleveland, «The Role of Islam as Political Ideology in the First World War», in Edward Ingram (ed.), National and International Politics in the Middle East: Essays in Honour of Elie Kedourie (London, 1986), 84–101. . Ислам воспринимался как мощная политическая сила, которая способна повлиять на ход войны. «Всякий раз за панисламизмом стояла (или реализовывалась параллельно с ним) империалистическая политика какой-то европейской державы, чьи цели и интересы на данный момент, как представлялось, совпадали с устремлениями мусульман в целом или какого-то исламского владыки в частности»,– писал американский ученый Дуайт Э. Ли в 1942 году [28] Dwight E. Lee, «The Origins of Pan-Islamism», American Historical Review 47, 2 (1942), 278–287, 286. . За проектами обоих воюющих блоков во Второй мировой войне последовала поддержка, которую Запад оказывал исламским антикоммунистическим движениям в период холодной войны – линия, которая привела к содействию моджахедам в Афганистане, где Вашингтон распространял не только «Стингеры», но и экземпляры Корана [29] Matthew F. Jacobs, «The Perils and Promises of Islam: The United States and the Muslim Middle East in the Early Cold War», Diplomatic History 30, 4 (2006), 705–739; Matthew F.Jacobs, Imagining the Middle East: The Building of an American Foreign Policy, 1918–1967 (Chapel Hill, NC, 2011), 55–94; по холодной войне см.: Steve Coll, Ghost Wars: The Secret History of the CIA, Afghanistan, and Bin Laden, from the Soviet Invasion to September 10, 2001 (London, 2004). .

Ученые уже проявили определенный интерес к истории взаимоотношений великих держав с исламом. Тем не менее пока наиболее исследованным сюжетом остается германо-османская кампания по мобилизации мусульман во время Первой мировой войны [30] Наиболее значимые работы перечислены в сноске 25. . Причем она не просто признается значимой вехой военными историками [31] Fischer, Germany’s Aims in the First World War, 120–131; Hew Strachan, The First World War (London, 2003), 95–123; and David Stevenson, 1914–1918: The History of the First World War (London, 2004), 115 и 125. – исламоведы тоже считают ее важнейшим событием в современной политической истории ислама [32] Jacob M.Landau, The Politics of Pan-Islam: Ideology and Organization (Oxford, 1990), 105– 142; Martin S. Kramer, Islam Assembled: The Advent of the Muslim Congresses (New York, 1986), 55–68; Rudolph Peters, Jihad in Classical and Modern Islam (Princeton, NJ, 2005), 55–57; и Cemil Aydin, The Politics of Anti-Westernism in Asia: Visions of World Order in Pan-Islamic and Pan-Asian Thought (New York, 2007), 106–111. . Вторая мировая война в указанном отношении привлекла меньше внимания [33] Marshall G.S.Hodgson, The Venture of Islam: Conscience and History in a World Civilization, 3 vols. (Chicago, 1974), vol. 3, 414–415: эта работа представляет собой поразительное исключение. . Историки-исламоведы, занимающиеся ею, склонны принижать значение этого конфликта. «В годы Второй мировой войны ислам как таковой вообще не был задействован, хотя отдельные мусульмане и группы мусульман сражались по обе стороны фронта»,– писал Яков Ландау, автор влиятельного исследования, посвященного панисламизму [34] Landau, Politics of Pan-Islam, 248. Хотя мобилизации ислама во время Первой мировой войны Ландау уделяет много страниц (73–142), Вторая мировая освещена куда более скудно (245–247). . Однако, как будет видно из нижеследующих глав, в 1941–1945 годах взаимодействие Берлина с исламом было по крайней мере столь же активным и глубоким, как и в 1914–1918 годах. Более того, в отличие от Первой мировой войны, немцы с конца 1941 года набрали в ряды своих армий тысячи правоверных. Фактически мобилизация мусульман во время обеих мировых войн составила важную часть политической истории исламского мира в первой половине ХХ века.