Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Керстен позднее утверждал, что он «кое-чему научился» из рассуждений Гиммлера «о магометанстве» [303] The Kersten Memoirs, 149 (8 августа 1942 г.). . К концу войны, осенью 1944 года, его вызвали в Хохвальд, полевую штаб-квартиру Гиммлера в Восточной Пруссии. Финляндия только что объявила войну Германии, а рейхсфюрер был прикован к постели желудочными коликами. Войдя в спальню Гиммлера, Керстен увидел, что тот «лежал в постели, страдая от сильной боли, а на тумбочке рядом лежал Коран» [304] Ibid., 221 (8 сентября 1944 г.). . По словам Керстена, Гиммлер познакомился с Кораном благодаря Рудольфу Гессу [305] The Memoirs of Doctor Felix Kersten, 67. .

Неудивительно, что Гиммлер особенно хотел поделиться своими идеями об исламе с великим муфтием [306] Музаккират Хадж Мухаммад Амин аль-Хусейни , 123–126 (о встречах с Гиммлером). . В своих мемуарах аль-Хусейни отмечал, что большая часть его разговоров с Гиммлером вращалась вокруг исламского и арабского мира. Аль-Хусейни был особенно покорен рассуждениями рейхсфюрера о европейских религиозных войнах:

Среди уникальных высказываний Гиммлера, которые я услышал во время одного из визитов, было замечание, вынесенное им из изучения истории Германии. Он заявил, что прошлые религиозные войны между католиками и протестантами, с которыми столкнулся немецкий народ темного Средневековья (Столетняя и другие войны), сократили население Германии с 35 до 5 миллионов. Храбрые и воинственные немцы больше всех проиграли в этих войнах. Затем он сказал: “Тогда было две возможности, для нас и для Европы в целом, спастись от этой бойни, но мы упустили обе. Первый шанс появился, когда арабы вторглись с Запада (из Андалусии), а второй – когда османы вторглись с Востока. К сожалению, немецкий народ сыграл большую роль в разгроме этих двух нашествий, что лишило Европу духовного света и цивилизации ислама» [307] Ibid., 125–126. .

Вспоминая об этих исторических экскурсах после войны, аль-Хусейни не скрывал, что «интеллект, утонченность ума и широкая эрудиция» Гиммлера произвели на него большое впечатление [308] Ibid., 124. .

Взгляды Гиммлера на ислам и историю разделял и Готтлоб Бергер, его правая рука в войсках СС, также веривший в близкое сходство между германской и исламской культурами. Эрих фон дем Бах (Зелевски), один из офицеров СС, излагал американским следователям в Нюрнберге представления Бергера об исламе, которые руководитель Главного управления озвучил во время войны, на встрече с Гиммлером и аль-Хусейни:

Бергер разработал новую историческую теорию. Он говорил, что Германии было бы лучше, и старая германская Kultur не погибла бы, если бы тогда в Вене Бог помог бы не европейцам, то есть немцам, а мусульманам, или магометанам, потому что, если бы они добились победы под Веной, тогда еврейское христианство не смогло бы распространиться по всей Европе, и у нас действительно была бы германская культура, а не еврейская [309] Эрих фон дем Бах (Зелевски), протокол допроса, вел м-р Петерсен, б. д. (1945– 1947), б. м. (Нюрнберг), USHMA, RG 71, Box 237. .

Нам неизвестно, насколько правдив рассказ аль-Хусейни и кто у кого позаимствовал умозаключения относительно кампании 1683 года – Гиммлер у Бергера или наоборот. Как бы то ни было, позитивное отношение Бергера к исламу неоднократно проявлялось в его директивах при организации мусульманских подразделений (см. часть III).

Наконец, сам Гитлер не меньше своих соратников был увлечен исламом. В «Майн кампф» он отмечал быстрое «продвижение» «магометанской веры» в Африке и Азии, по сравнению с которым христианские миссионеры «могут похвастаться лишь очень скромными успехами» [310] Hitler, Mein Kampf, 292–293; в своем берлинском бункере будет высказывать сходные мысли в последние дни нацистского режима, см.: Hitlers politisches Testament: Die Bormann Diktate vom Februar und April 1945, intr. H. R.Trevor-Roper, afterw. André François-Poncet (Hamburg, 1981), 54–59 (7 февраля 1945 г.), 56. . Вместе с тем, однако, он пренебрежительно добавлял, что «священная война» в Египте вскоре закончится под пулями британских пулеметов [311] Hitler, Mein Kampf, 747. .

После войны Ильза, сестра Евы Браун, вспоминала, что Гитлер часто обсуждал исламскую религию с ней и Евой [312] Ильза Браун рассказала это в разговоре с Вернером Мазером в мае 1971 года, см.: Werner Maser, Adolf Hitler: Legende – Mythos – Wirklichkeit (Cologne, 1971), 475. Хотя заявления Мазера следует воспринимать с осторожностью, эти слова в контексте общего отношения Гитлера к исламу кажутся вполне правдоподобными. . В своих застольных беседах фюрер неоднократно сравнивал ислам с христианством, принижая последнее – особенно католичество. По контрасту с исламом, верой, по Гитлеру, сильной и практичной, христианство изображалось им мягкой, искусственной, слабой религией страдания [313] О взглядах Гитлера на христианство и, в частности, на католичество см. классическую работу: J.S.Conway, The Nazi Persecution of the Churches 1933–45 (London, 1968), passim; альтернативная точка зрения— Richard Steigmann-Gall, The Holy Reich: Nazi Conceptions of Christianity, 1919–1945 (Cambridge, 2003), passim. . В то время как ислам был религией для жизни здесь и сейчас, объяснял Гитлер своему ближнему кругу, христианство – это религия будущего царства, которое по сравнению с раем, обещанным исламом, представлялось в высшей степени непривлекательным.