Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Более того, державы Антанты эффективно организовали религиозную контркампанию. Например, французы распространяли фетвы верных им улемов, в которых отрицалось право османского султана призывать к джихаду и объявлять поддержку Тройственного союза священным долгом мусульманина [85] Jacques Frémeaux, La France et l’Islam depuis 1789 (Paris, 1991), 139–157; Pascal Le Pautremat, La politique musulmane de la France au XXe siècle: De l’hexagone aux terres d’Islam (Paris, 2003), 75–87; Sadek Sellam, La France et ses Musulmans: Un siècle de politique musulmane (1895–2005) (Paris, 2006), 171–184; Belkacem Recham, «Les Musulmans dans l’armée française, 1900–1945», in Mohammed Arkoun (ed.), Histoire de l’Islam et des Musulmans en France du Moyen Âge à nos jours (Paris, 2006), 742–761, 744–747; и, с упором на Алжир, Charles-Robert Ageron, Les Algériens musulmans et la France (1871–1919), 2 vols. (Paris, 1968), vol. 2, 1139–1227. . Одновременно Париж выпускал различные исламские памфлеты, трактаты и журналы, продвигающие образ Франции как «мусульманской державы» ( puissance musulmane ). Религиозные лидеры активно участвовали в мобилизации правоверных для борьбы на европейских фронтах. Британцы тоже ответили на призыв Константинополя к джихаду своей собственной религиозной пропагандой [86] Cleveland, «The Role of Islam as Political Ideology in the First World War». . Исламские богословы по всей Британской империи призывали мусульман поддержать Антанту. Влиятельные панисламисты, такие как Рашид Рида, осудили джихад как беспринципное и эгоистичное предприятие, обвинив младотурок в святотатстве. Под влиянием колониальной администрации некоторые улемы Британской Индии выпустили фетвы против султанской декларации священной войны [87] Eliezer Tauber, «Rashīd Riḍā’s Political Attitudes during World War I», Muslim World 85, 1/2 (1995), 107–121; об индийских улемах: Özcan, Pan-Islamism, 179–183. . Даже лидер суданских махдистов Абдурахман аль-Махди, сын легендарного бунтаря 1880‐х годов, сотрудничал с англичанами и призывал верующих сражаться против османов [88] John Fisher, «British Responses to Mahdist and Other Unrest in North and West Africa, 1919–1930», Australian Journal of Politics and History 52, 3 (2006), 347–361, 351. . Власти Российской империи также подключили религиозных деятелей к тому, чтобы те осудили германо-османскую кампанию джихада [89] Robert D.Crews, For Prophet and Tsar: Islam and Empire in Russia and Central Asia (Cambridge, MA, 2006), 351–352. . Вскоре после обнародования османских фетв один из высших богословов, муфтий Оренбурга, призвал правоверных на борьбу с врагами своей империи. Отправившись в путешествие по стране после начала войны в 1914 году, царь посетил ряд мечетей, показывая себя истинным защитником ислама. В итоге многие мусульмане сохранили верность державам Антанты, а сотни тысяч солдат-мусульман сражались в их колониальных армиях.

Более того, успех антитурецкого Арабского восстания позволил Лондону добиться того, в чем центральные державы потерпели неудачу: поднять успешный бунт в тылу врага. Британцы не только вели агитацию, но и обещали арабам независимое государство [90] Об Арабском восстании написано множество книг. См., например: Eliezer Tauber, The Arab Movements in World War I (London, 1993); Joshua Teitelbaum, The Rise and Fall of the Hashimite Kingdom of Arabia (London, 2001); James Barr, Setting the Desert on Fire: T. E. Lawrence and Britain’s Secret War in Arabia, 1916–1918 (New York, 2008); и более обзорный труд David Fromkin, A Peace to End All Peace: The Fall of the Ottoman Empire and the Creation of the Modern Middle East (New York, 1989). О роли ислама в Арабском восстании и проблеме халифата см.: Cleveland, «Role of Islam as Political Ideology in the First World War»; Elie Kedourie, «Egypt and the Caliphate, 1915–52», in Elie Kedourie (ed.), Chatham House Version and Other Middle Eastern Studies (London, 1970), 177–207, 179–182. . Когда шариф Мекки Хусейн и его сыновья Фейсал и Абдалла перешли на сторону англичан в 1916 году, осадили турецкие гарнизоны и захватили порты на Аравийском полуострове, стало очевидно, что немецко-османская пропаганда потерпела поражение. Кроме того, измена хранителей Каабы еще более ослабила религиозный авторитет Османского халифата. Само Арабское восстание изначально носило религиозный характер. Идеологи шарифа оправдывали бунт против Стамбула, обвиняя османов в порче ислама и предательстве правоверных – об этом, например, писала спонсировавшаяся британцами газета Хусейна «Аль-Кибла». В глазах восставших младотурки были «безбожными предателями веры и общечеловеческого долга», «предателями духа времени и высших интересов ислама», выражаясь словами Т. Э. Лоуренса [91] T. E. Lawrence, Seven Pillars of Wisdom (Hertfordshire, 1997 [Oxford, 1922]), 35. . Британцы подумывали даже о провозглашении Арабского халифата со столицей в Мекке – в отличие от османского халифа, шариф Хусейн мог считать себя прямым потомком пророка Мухаммада, поскольку происходил из племени курейшитов. Становилось очевидно, что исламская пропаганда может быть обращена и против центральных держав.